— Что ты имеешь в виду? — Саймон здорово запыхался. Это была тяжелая работа, но он уже успел разрезать куртку от подола до стрелы, обнаружив по пути пятно запекшейся крови. Теперь юноша тянул лезвие вверх, к вороту.
— Что мост просто… упал, — Мария посмотрела на пятна света, проникающего через изумрудную зелень. — Может быть, это ситхи рассердились, что все это происходит в их городе?
— Пора. — Саймон сжал зубы и резанул по последнему куску кожи. — Ситхи, оставшиеся в живых, покинули этот город, и если они бессмертны, как мне говорил доктор, здесь нет никаких духов, которые заставляют падать мосты. — Он развел края разрезанной куртки и моргнул. Спина Бинабика была залита засыхающей кровью. — Ты что, не слышала, что кричал этот риммер? Он не хотел, чтобы Хеаферт пускал лошадь на мост. Теперь помолчи и дай мне подумать, черт возьми!
Мария вскинула руку, как будто собиралась ударить его. Саймон посмотрел на девушку, и их глаза встретились. В первый раз Саймон видел, как она плачет.
— Я дала тебе нож! — сказала она. Саймон сконфуженно тряхнул головой.
— Просто… понимаешь, этот дьявол Инген мог уже тысячу раз найти другое место для переправы. У него по меньшей мере два лучника, и кто знает, что сталось с собаками… и… и этот маленький человек — мой друг. — Он снова повернулся к окровавленному троллю. Мария помолчала.
— Я знаю, — сказала она наконец.
Стрела вошла под углом на расстоянии ладони от середины позвоночника.
Осторожно приподняв маленькое тело, Саймон просунул под него руку. Его пальцы быстро нащупали железный наконечник, торчащий под рукой Бинабика у переднего края ребер.
— Черт возьми! Она же прошла сквозь него! — Саймон лихорадочно думал. — Минутку… Минутку…
— Отломи кончик, — посоветовала Мария, голос которой снова был спокойным. — Тогда ты сможешь ее вытащить — если только ты совершенно уверен, что так будет лучше.
— Конечно! — Саймон воспрял, у него немного закружилась голова. — Конечно!
Ушло немного времени на то, чтобы отрезать наконечник, но маленький ножик успел основательно затупиться. Саймон кончил, и Мария помогла ему повернуть Бинабика так, чтобы стрела была наиболее доступна. Затем, вознеся безмолвную молитву Эйдону, он вытащил стрелу, и свежая кровь забила из раны. Он с омерзением посмотрел на ненавистный предмет и забросил стрелу в чащу. Кантака приподняла тяжелую голову, проследила ее полет и снова вытянулась, издав громоподобный стон.
Они кое-как забинтовали Бинабика тряпками, в которые была завернута Белая стрела и остатками его погибшей куртки, потом Саймон поднял тролля, который все еще прерывисто дышал, и взял его на руки.
— Джулой говорила, что нам придется идти через Переход. Я не знаю, что это и где оно находится, но лучше нам попытаться добраться до гор, — сказал он.
Мария согласно кивнула.
Когда они уходили от заброшенного колодца, было около полудня, насколько они могли понять по солнечным бликам, проникавшим сквозь густую листву. Они быстро преодолели окраины разрушенного города и примерно после часа пути обнаружили, что земля под их усталыми ногами уходит вверх.
Тролль снова становился тяжелой ношей. Саймон был слишком горд, чтобы жаловаться, но его спина и руки ныли при каждом движении, а в раненом боку кололо. Мария предложила прорезать в мешке дырки для ног и нести Бинабика в нем. После некоторого размышления Саймон отклонил эту идею. Отклонил только потому, что беспомощному, потерявшему сознание троллю могло бы стать хуже от тряски. Кроме того, в этом случае пришлось бы выбросить основную часть содержимого мешка, а это в основном была пища.
Когда легкий наклон перешел в крутой склон, заросший осокой и камышом, Саймон наконец махнул Марии рукой, чтобы она остановилась. Он осторожно опустил Бинабика на землю и некоторое время стоял неподвижно — руки на бедрах, грудь тяжело поднимается — пытаясь отдышаться.
— Мы… мы должны… я должен… отдохнуть, — пропыхтел он.
Мария сочувственно посмотрела на его горящее лицо.
— Ты не сможешь нести его в гору, Саймон, — сказала она очень мягко. — Впереди, кажется, еще круче. Тебе понадобится помощь рук, чтобы взбираться наверх.
— Он… мой друг, — упрямо сказал Саймон. — Я могу… дотащить его…
— Нет, ты не можешь, — Мария покачала головой. — Если мешок не годится, чтобы нести его, значит, мы должны… — Ее плечи поникли, и девушка скользнула вниз, чтобы сесть на камень. — Я не знаю, что мы должны, но мы должны, — закончила она.
Саймон плюхнулся рядом с ней. Кантака исчезла в зарослях на верху склона, легко прыгая там, где юноше и девушке пришлось бы потратить массу времени на то, чтобы хоть как-то ползти вперед.
Внезапно Саймону пришла в голову свежая мысль.
— Кантака! — позвал он, поднимаясь на ноги, одновременно высыпая на траву перед собой содержимое мешка. — Кантака, иди сюда!
В лихорадочной спешке — непроизнесенная мысль об Ингене Джеггере черной тенью нависала над ними — Саймон и Мария аккуратно завернули Бинабика в плащ девочки и положили его животом на спину волчице, привязав разорванным на длинные полоски мешком. Саймон запомнил нужное положение во время своего вынужденного путешествия к лагерю герцога Изгримнура и знал, что если между ребрами Бинабика и спиной волчицы будет толстый плащ, маленький тролль по крайней мере сможет дышать. Саймон прекрасно понимал, что это не лучшее положение для раненого, а возможно и умирающего Бинабика, но больше ничего нельзя было сделать. Мария была права — ему нужны будут руки, чтобы влезать на гору.
Когда прошло первое возбуждение Кантаки, она спокойно позволила юноше и девушке сделать все, чего они хотели, время от времени оборачиваясь, чтобы понюхать лицо хозяина, касавшееся ее бока. Наконец они закончили и начали подъем, причем волчица теперь очень внимательно выбирала дорогу, как бы понимая всю необходимость покоя для ее неподвижной ноши.
Теперь было гораздо легче перебираться через бесконечные камни и древние бревна, с которых длинными полосами сходила кора. Яркий шар солнца в пятнах облаков, заглядывая в лес сквозь прорехи в крыше ветвей, катился все дальше и дальше к западному причалу. Они продолжали свое многотрудное восхождение, и серый с белым хвост волчицы маячил перед их залитыми потом глазами, как дымный плюмаж. Саймон думал о том, где застанет их темнота — и что может отыскать их, когда она наступит.
Подъем стал очень крутым, оба, и Саймон и Мария, были здорово разукрашены царапинами после переходов через заросли кустарника, когда они наконец, спотыкаясь, выбрались на свободный карниз на склоне горы. У Кантаки был такой вид, как будто она могла бы и дальше исследовать узкую тропу с клочками жесткой травы, но вместо этого она плюхнулась на землю рядом с ними, свесив язык.
Саймон отвязал тролля от спины его верного коня. Состояние маленького человека, казалось, никак не изменилось. Дыхание его по-прежнему оставалось чрезвычайно слабым. Саймон капнул ему в рот воды из бурдюка, потом передал сосуд Марии.
