Саймон был в восторге. Он даже не возражал против удара по коленке, тем более, что это было совсем не больно.
— Да, пожалуйста, объясните мне.
— Тогда сравниваем знание с речной водой. Если ты кусок ткани, как тебе очень больше знать об этой воде — окунуть краешек и быстро вытаскивать или без сопротивления упасть туда, чтобы вокруг была вода и ты стал насквозь мокрым? Итак?
Представив себя брошенным в холодную воду, Саймон слегка содрогнулся.
Солнце склонялось к западу, вечер двигался к концу.
— Я думаю, если промокнешь, о воде узнаешь гораздо больше.
— С несомненностью! — Бинабик был очень доволен. — С несомненностью. Так ты очень понял суть моего урока, — заключил тролль на ходу.
По правде говоря, Саймон успел позабыть, с чего они начали, но он ничуть не жалел об этом. Было что-то чарующее в этом существе — искренность и удивительное добродушие. Саймон чувствовал, что он в хороших, хотя и маленьких руках.
Нетрудно было догадаться, что теперь они идут на запад: лучи заходящего солнца били им прямо в глаза. Иногда яркий свет озарял лес, и Саймон спотыкался и щурился. Он спросил Бинабика, действительно ли они повернули на запад.
— О да, — ответил тролль. — Мы идем к Ноку. Очевидно, мы не попадем туда сегодня. Мы скоро очень должны будем остановиться и разбивать лагерь.
Саймон был рад такой новости, но не смог удержаться от следующего вопроса — в конце концов, Бинабик путешествовал не один.
— Что такое Нок?
— О, это совсем не опасное место, Саймон. Это место, в котором южные предгорья Вальдхельма похожие на седло, и там мы можем покидать заросли и не вполне безопасный лес и идти к Вальдхельмской дороге, однако, как я уже говорил, мы не попадем туда сегодня. Давай будем выбирать место, чтобы разбивать лагерь.
Спустя некоторое время они увидели место, показавшееся им подходящим: огромные серые валуны у пологого берега лесного ручья. Вода тихо плескалась у круглых камней, журча, уносила упавшие в поток ветки и скрывалась в зарослях несколькими ярдами дальше. Зеленые монетки листьев осиновой рощицы чуть звенели под легким вечерним ветерком.
Они быстро выложили кострище сухими камнями, в изобилии валявшимися вдоль русла ручья. Кантака, похоже, пришла в восторг от их плана. Она носилась вокруг, время от времени подбегала и рыча легонько покусывала уложенные камни.
Вскоре тролль развел небольшой костер, казавшийся мерцающим, бледным и призрачным в последнем ярком свете угасающего дня.
— Теперь, Саймон, — сказал Бинабик, отталкивая локтем надоедливую Кантаку, — у нас приходит время для охоты. Покажи какую-нибудь птицу, очень хорошую для ужина, а я буду показывать тебе очень хитрые приемы. — Он потер руки.
— Но как же мы их поймаем? — Саймон посмотрел на Белую стрелу, зажатую у него в кулаке. — Мы бросим в них вот этим?
Бинабик расхохотался, хлопая себя по обтянутым кожей коленям.
— Ты очень смешной кухонный мальчик! Нет, нет, я же сказал, что покажу тебе очень хитрые приемы. Там, где я проживаю, мы имеем только очень короткое время для охоты на птиц. Холодной зимой их совсем у нас не бывает, кроме летающих там, где облака, снежных гусей. Они пролетают над моей страной, когда летают в Северо-восточные пустыни. Но в некоторых странах юга, где я бывал, там охотятся и едят только птиц. Там я учился хитростям. Я покажу тебе.
Бинабик поднял посох и сделал Саймону знак следовать за ним. Кантака вскочила, но тролль жестом приказал ей остаться.
— Хиник айа, старый друг, — сказал он ей ласково. Она прижала уши и ощетинилась. — Мы идем по делу, где нужна тишина, так что твои очень тяжелые лапы не окажут нам помощи. — Волчица повернулась и поплелась к костру, где и улеглась с обиженным видом. — Она, конечно, может быть совершенно бесшумной, но это только когда она так очень хочет, — сказал тролль Саймону.
Они перебрались через ручей и углубились в подлесок. Вскоре они были уже в чаще леса; шум воды за их спинами превратился в отдаленное журчание. Бинабик сел на корточки и предложил Саймону присоединиться к нему.
— Теперь мы будем работать, — сказал он. Тролль начал быстро крутить свой посох, и тот, к удивлению Саймона, разделился на две части. Та, что короче, как стало теперь ясным, была рукояткой ножа, лезвие которого было спрятано в длинной части. Тролль потряс посох, и на землю упад маленький кожаный мешочек.
Бинабик потянул за рукоятку ножа, и длинная часть посоха стала полой трубкой.
Саймон засмеялся с радостным восхищением.
— Это замечательно! — воскликнул он. — Похоже на волшебный фокус!
Бинабик глубокомысленно кивнул.
— Хорошо упакованные сюрпризы — это кредо кануков. — Он поднял нож, придерживая его за костяную ручку и на мгновение сунул лезвие в полую трубку.
Из другого конца трубки показалась костяная трубочка поменьше. Тролль вытащил ее и поднял, чтобы рассмотреть. Саймон увидел, что в трубочке проделан ряд круглых отверстий.
— Это… флейта?
— Да, это флейта. Чем хорош обед, если нету музыки? — Бинабик отложил инструмент в сторону и ткнул кончиком ножа в кожаный мешочек. В нем лежали клубок чесаной шерсти и совсем крошечная трубочка, не длиннее указательного пальца. — Все менее и менее, правда? — Тролль отвинтил крышечку этой последней трубки, чтобы продемонстрировать Саймону ее содержимое. Там лежал пучок тесно связанных костяных иголок. Саймон протянул руку, чтобы потрогать одну из них, но Бинабик быстро отдернул трубочку.
— Пожалуйста, не надо трогать, — сказал он. — Лишь смотри. — Он вытащил одну из иголочек и поднял ее, ловя лучи заходящего солнца. На острие иглы была нанесена какая-то клейкая темная масса.
— Яд? — выдохнул Саймон. Бинабик серьезно кивнул, но глаза его определенно горели возбуждением.
— Конечно, — сказал он. — Не надо травить птиц, это слишком сильно для умерщвления таких маленьких животных, кроме того, яд делает мясо нехорошим, но нельзя остановить медведя или другое рассерженное животное очень маленькой стрелой. — Он положил стрелу обратно, и внимательно выбрал другую, не ядовитую.
— А вам приходилось убивать медведя такой стрелой? — спросил совершенно ошеломленный Саймон.
— Да, я убивал медведя, но мудрый тролль не будет стоять там, где медведь, чтобы объяснять ему, что он очень умерщвленный. Яд продолжает его работу некоторое время. Медведи очень большие животные.
За разговором Бинабик оторвал клочок грубой шерсти и раздергал ее кончиком ножа. Он работал быстро и умело, руки его двигались почти автоматически, как у Сарры, служанки, которая занималась починкой белья. Прежде чем это воспоминание о доме сумело окончательно перенести юношу в Хейхолт, его внимание снова привлек Бинабик. Он быстро наматывал шерсть на толстый конец стрелы, пока он не превратился в мягкий шерстяной шар. Кончив, он втолкнул обработанную стрелу в полый посох, спрятал все остальные в кожаный мешочек, положил его в пояс и протянул разобранный посох Саймону.
