– У меня такое ощущение, что дверь закроется слишком
поздно, – закричала она. – Мы пролетим в нее!
С этими словами она повернулась и прыгнула на меня,
вцепившись в шею всеми четырьмя лапами. Когти у нее были очень острые.
– Мы не должны разделяться! – сказала она.
– Согласен! – задыхаясь ответил я, скользя все
быстрее.
Во время этого скольжения мне удалось встать на ноги. Вместо
того, чтобы позволить насильно протолкнуть нас сквозь стену, лучше проявить
немного доброй воли, что, возможно, даст нам шанс спастись.
Несложно было перестать считать стену, к которой мы
приближались, каменной, ибо в ней была определенная глубина, хоть и неявно
выраженная, а изображение ключа уже погасло. Что там, за ней, я не имел ни
малейшего представления; в том, что нас пронесет сквозь нее, у меня не
оставалось сомнений. Значит, лучше сохранить остатки достоинства…
Оттолкнувшись лапами, я прыгнул вперед. В проход. В туман…
…В тишину. Как только мы пересекли грань, сейчас же исчез
шум ветра и ливня. Мы не приземлились на твердую поверхность или на какую-либо
другую поверхность. Мы висели в жемчужно-сером свете или же, если мы падали,
ощущение падения отсутствовало. Лапы у меня все еще были вытянуты вперед и
назад, будто я прыгаю через забор; вокруг нас плясали туманные вихри и потоки,
призрачные, как облака высоко в небе, но мое ощущение движения было
парадоксальным; то есть, повернув голову в любом направлении, я мог вызвать у
себя ощущение движения именно в этом направлении.
Я все-таки успел обернуться назад и увидеть, как исчезает
прямоугольник позади нас, бледнеют камни и трава в его рамке. В том месте, где
он был раньше, а также вокруг нас самих, висели в воздухе капли дождя,
несколько листьев и стебельков травы. Или, возможно, мы падали все вместе, или
поднимались, в зависимости от того…
Серая Метелка тихонько взвыла, потом огляделась.
– Важно, чтобы мы здесь не расставались, – сказала
она.
– Ты знаешь, где мы? – спросил я.
– Да. Я уверена, что приземлюсь на лапы, но насчет тебя
не знаю. Давай я переберусь к тебе на спину. Нам обоим так будет удобнее.
Она поползла по моей шее и наконец устроилась на спине за
моими лопатками. Обосновавшись, она все-таки втянула когти.
– И где же мы? – спросил я.
– Как я теперь поняла, что-то пыталось помочь мне,
когда нас сносило вперед, – сказала она. – Это не относится к эпизоду
с ударом молнии. Но путь открылся, и он использовал его, как средство спасения.
Вероятно, он сделал даже больше.
– Боюсь, я тебя не понимаю, – сказал я.
– Мы сейчас между нашим миром и Царством Грез, –
объяснила она.
– Ты бывала здесь раньше?
– Да, но не в этом именно месте.
– Ощущение такое, будто мы можем плавать тут вечно.
– Полагаю, что можем.
– И как же нам сдвинуться вперед – или назад?
– Мои воспоминания об этой части беспорядочны. Если нам
не нравится то место, где мы находимся, то мы уходим и делаем новую попытку.
Сейчас я попробую. Позови меня, если произойдет что-нибудь слишком
неестественное.
После этих слов она замолчала, и пока я ждал, что же
последует дальше, я размышлял о тех событиях, которые привели нас в это место.
Мне показалось странным, что простое непочтительное упоминание кошкой Древних
не только было услышано, но тот, кто на него обиделся, оказался достаточно
сильным, чтобы что-то предпринять. Правда, сила сейчас нарастала, это было
очень могущественное время, но меня удивляла такая расточительность –
расходовать ее на подобные пустяки, когда ей наверняка могло найтись гораздо
лучшие применения, если только это не было одним из проявлений той знаменитой
непостижимости, которую, как я иногда думаю, будет понятнее считать детским
капризом. Затем в глубине моего мозга искрой вспыхнула мысль о некоторой
возможности, но мне пришлось отвлечься от нее, так как вокруг меня начались
перемены.
Над головой светлело – ничего похожего на единственный
источник света, но все увеличивающийся контраст по сравнению с более темной
областью под моими лапами. Я ничего не сказал об этом Серой Метелке, потому что
решил не заговаривать с ней без крайней необходимости до тех пор, пока она сама
не заговорит. Но я рассматривал этот свет. В нем было нечто знакомое, возможно,
по мгновениям пробуждения или погружения в дремоту…
Затем я понял, что это очертания, как на карте, континента
или острова – а возможно двух, или больше, – которые висели там, в
небесной дали, над моей головой. Это зрелище странно подействовало на мое
чувство ориентации, и я попытался изменить свое положение в пространстве
относительно него. Я задвигал лапами и изогнулся, стараясь перевернуть свое
тело так, чтобы смотреть на сушу сверху вниз, а не снизу вверх.
Оказалось, что это даже очень просто, потому что я
немедленно перевернулся. Картина становилась все четче, массивы суши больше, по
мере того как мы подплывали все ближе, топографические детали разворачивались
на фоне голубого поля с легкими перышками облаков, висящих над возвышенностями
и вдоль побережья, над парой крупных островов, увенчанных высокими пиками,
между двумя более крупными массивами – на западе, если то, что казалось лежащим
вверх по вертикальной оси, и в самом деле было севером. Нет никаких причин
считать, что это действительно так, но и никаких доводов против.
Серая Метелка заговорила ровным, лишенным выражения голосом:
– …К западу от Южного Моря лежат Базальтовые Столбы, а
за ними город Катурия. На востоке побережье зеленое, на нем стоят рыбачьи
поселки. На юге, от черных башен Дилат-Лина простирается земля белых грибов,
где дома коричневые и не имеют окон; там, под водой, в тихие дни можно
разглядеть аллею полуразрушенных сфинксов, ведущую к куполу большого
затонувшего храма. Дальше к северу можно видеть кладбищенские сады Зуры, место
недостижимых наслаждений, храмовые террасы Зака, двойной хрустальный мыс в
гавани Сона-Нил, шпили Талариона…
Пока она говорила, мы подплыли еще ближе, и мое внимание
переключалось с одного места на побережье этого моря на другое, и тогда это
место каким-то образом увеличивалось в размерах, несмотря на расстояние, так
что я воспринимал его, как во сне. И хотя часть меня была озадачена таким
таинственным явлением, другая часть принимала его с ощущением скорее узнавания,
чем открытия.
