– Нет. Я действовала неуклюже. Она оказалось проворней.
Проклятье.
Мы отправились назад.
– Возможно, это приключение все же вызовет у нее пару
кошмарных сновидений.
– Неплохо бы, – ответила она.
Растущая луна. Рассерженная кошка. Перо на ветру. Наступает
осень. Умирает трава.
Утро неожиданно пришло нам на помощь, и наша маленькая
вчерашняя шутка обнаружилась и приобрела еще более ироничный оттенок. Серая
Метелка пришла, поскреблась в дверь и, когда я вышел, сказала:
– Тебе лучше пойти со мной.
Так я и сделал.
– Что происходит? – спросил я.
– Констебль и его помощники в доме Оуэна, осматривают
то, что сгорело вчера ночью.
– Спасибо, что позвала меня, – сказал я. –
Давай пойдем и понаблюдаем. Должно быть весело.
– Может быть, – сказала она.
Когда мы добрались туда, я понял скрытый смысл ее слов. Констебль
и его люди ходили взад и вперед, меряли, шарили. Остатки корзин и остатки их
содержимого теперь лежали на земле. Только там были остатки четырех корзин и их
содержимое, а не тех трех, которые я так хорошо помнил.
– Ого! – произнес я.
– Действительно, – ответила она.
Я оглядел нечеловеческие останки трех корзин и явно
человеческие – четвертой.
– Кто? – спросил я.
– Сам Оуэн. Кто-то затолкал его в одну из собственных
корзин и поджег ее.
– Блестящая идея, – сказал я, – хоть и
плагиат.
– Давай, насмехайся, произнес голос над головой. –
Он не был твоим хозяином.
– Прости, Плут, – сказал я. – Но я не могу
проявить большую симпатию к человеку, который пытался меня отравить.
– У него были свои заскоки, – призналась
белка, – но у него еще был самый лучший дуб в окрестностях. Огромное
количество желудей погубили прошлой ночью.
– Ты видел, кто его прикончил?
– Нет. Я был на другом конце города, навещал Ночного
Ветра. – Что ты собираешься теперь делать?
– Закопаю еще орехов. Зима обещает быть долгой, и
провести ее придется под открытым небом.
– Ты мог бы присоединиться к Маккабу и Моррису, –
заметила Серая Метелка.
– Нет. Я думаю последовать примеру Шипучки и выйти из
дела. Игра становится очень опасной.
– Ты не знаешь, тот, кто это сделал, взял золотой серп
Оуэна? – спросил я.
– На виду его нет, – сказал он. – Но он,
возможно, еще в доме.
– Ты можешь входить и выходить, да?
– Да.
– Пойди, пожалуйста в дом, проверь и скажи нам, там он
или нет.
– Почему я должен это делать?
– Когда-нибудь тебе может что-нибудь понадобиться –
немного еды, отогнать хищника…
– Я бы предпочел получить кое-что прямо сейчас, –
сказал он.
– Что именно? – спросил я.
Он прыгнул, но не упал, а спланировал на землю возле нас.
– Я не знала, что ты – белка-летяга, – сказала
Серая Метелка.
– Я не летяга, – ответил он. – Но это часть
сделки.
– Не понимаю, – сказала она.
– Я был довольно глупым охотником за орехами, пока Оуэн
меня не нашел, – ответил он. – Как все белки. Мы знаем, что надо
делать, чтобы оставаться в живых, и ничего больше. Не то что вы, ребята. Он
сделал меня умнее. Он научил меня особым вещам, таким, например, как этот
полет. Но я кое-чего лишился. Я хочу отдать все это обратно и опять стать тем,
чем я был, – счастливым охотником за орехами, которого не волнует Открывание
и Закрывание.
– О чем ты толкуешь? – спросил я.
– Я отдал кое-что в обмен на все это и хочу получить
обратно.
– Что?
– Посмотри на землю вокруг меня. Что ты видишь?
– Ничего особенного, – сказала Серая Метелка.
– Моя тень исчезла. Он взял ее. И теперь не сможет
отдать, потому что умер.
– День довольно облачный, – сказала Серая
Метелка. – Трудно сказать…
– Поверь мне. Я-то знаю.
– Верю, – сказал я. – Иначе было бы глупо так
волноваться. Но что такого важного в этой тени? Кому она нужна? Какой тебе от
нее прок там, наверху, когда ты прыгаешь по деревьям, где ее почти никогда и не
видно?
– С ней связано гораздо больше, – объяснил
он. – Вместе с ней ушли многие другие вещи. Я уже не чувствую все так, как
раньше. Раньше я знал – где растут лучшие орехи, какая будет погода, где
находятся леди, когда время приходит, как сменяются времена года. Теперь я обо
всем этом думаю и могу вычислить все это, могу составить план, как их выгодно
использовать, – я бы никогда раньше так не сумел. Но я потерял все те
маленькие ощущения, сопровождающие такое знание, которое приходит без раздумий.
И я много раз… думал об этом. Мне их недостает. Я бы лучше вернулся к ним,
вместо того, чтобы думать и летать, как сейчас. Вы разбираетесь в колдовстве.
Не многие люди в нем разбираются. Я проверю насчет серпа, если вы разрушите
заклятие, которое Оуэн наложил на тень.
Я взглянул на Серую Метелку, она покачала головой.
– Никогда не слышала о таком заклятье, – сказала
она.
– Плут, существует множество колдовских систем, –
объяснил я ему. – Но это только формы, в которые переливается сила. Мы не
можем все их знать. Я не имею ни малейшего представления, что сделал Оуэн с
твоей тенью или с твоей… интуицией, – наверное, речь о ней, – и с
теми ощущениями, которые с ней связаны. Если мы не будем знать, где она и как
взяться за дело, чтобы вернуть ее и отдать тебе, то боюсь, мы не сможем помочь.
– Если вы проникнете в дом, я вам ее покажу, –
сказал он.
– О, – сказал я. – Что ты об этом думаешь,
Серая? – Мне любопытно, – ответила она.
– Как ты это делаешь? – спросил я. –
Какие-нибудь окна открыты? Или двери не заперты?
– Вам не пролезть через мое отверстие. Это просто
маленькая дырочка на чердаке. Задняя дверь обычно не заперта, но нужен человек,
чтобы открыть ее.
