– А может, и нет, – заметила Серая Метелка.
– Нам придется подождать, пока уйдут констебль и его
люди, – сказал я.
– Конечно.
Мы ждали и слушали, как снова и снова выражали недоумение по
поводу неестественных останков в трех корзинах. Приехал доктор, поглядел,
покачал головой, сделал какие-то заметки и отбыл, придя к выводу, что имеется
только одно человеческое тело – Оуэна, и пообещав представить письменный отчет
утром. Миссис Эндерби и ее спутник заехали по дороге и некоторое время болтали
с констеблем, поглядывая на нас с Серой Метелкой почти так же часто, как и на
останки. Вскоре она уехала, а останки сложили в мешки, снабженные ярлычками, и
увезли на повозке вместе с тем, что осталось от корзин, к которым тоже
прицепили ярлычки.
Когда повозка со скрипом отъехала, Серая Метелка, Плут и я
переглянулись. Затем Плут взлетел по стволу дерева, перелетел с его верхушки на
соседнюю, а оттуда на крышу дома.
– Вот было бы здорово так уметь, – заметила Серая
Метелка.
– Да, здорово, – согласился я, и мы направились к
двери черного хода.
Как и раньше, я поднялся на задние лапы, крепко зажал ручку
и повернул. Почти. Попытался снова, немного сильнее, и дверь поддалась. Мы
вошли. Я прикрыл дверь, но не до конца, чтобы замок не защелкнулся.
Мы оказались на кухне, и над головой я услышал быстрые
мелкие шаги и цоканье коготков.
Плут не замедлил появиться, бросил взгляд на дверь.
– Его мастерская внизу, – сказал он. – Я
покажу вам дорогу.
Мы последовали за ним в другую дверь и вниз по скрипучей
лестнице. Внизу мы сразу же попали в большую комнату, в которой пахло, как на
воле. Срезанные ветки, корзины с листьями и корешками, коробки с омелой в
беспорядке стояли вдоль стен, на полках и на лавках. Несколько столов были
завалены шкурами животных, шкуры свешивались со спинок трех стульев. И на
потолке, и на полу были нарисованы синим и зеленым мелом диаграммы, а одна,
ярко-красная, закрывала почти всю заднюю стену. Коллекция поденок и книг на
гэльском и латыни занимала небольшой книжный шкаф у двери.
– Серп, – напомнил я.
Плут взлетел на маленький столик, приземлился среди трав.
Там он повернулся, наклонился вперед и поддел когтями передний край выдвижного
ящичка. Он раскачивал и тянул его, и ящичек начал выдвигаться, уступая его
усилиям.
– Не заперт, – заметил он. – Теперь давайте
посмотрим.
Он выдвинул его побольше, и я, встав на задние лапы, смог
заглянуть в него. Ящик был выстлан голубым бархатом, в центре которого виднелся
вдавленный отпечаток в форме серпа.
– Как видите, – констатировал он, – его здесь
нет.
– А где-нибудь еще он не может лежать? – спросил
я.
– Нет, – ответил он. – Если его нет здесь,
значит он был у Оуэна. Только два варианта.
– Я нигде его не видела там, на улице, – сказала
Серая Метелка, – ни на земле, ни в этом… месиве.
– Тогда, я бы сказал, что его кто-то взял, –
произнес Плут.
– Странно, – заметил я. – Этот предмет
обладал властью, но не был одним из орудий Игры, как, например, волшебные
палочки, икона, магическая фигура и, обычно, кольцо.
– Тогда кому-нибудь он понадобился ради его власти,
наверное, – сказал Плут. – Прежде всего, мне кажется, они хотели
вывести Оуэна из Игры.
– Вероятно. Я сейчас пытаюсь связать его смерть со
смертью Растова. Хотя странно было бы считать, что убийца – один и тот же
игрок, раз Оуэн был Открывающим, а Растов – Закрывающим.
– Гм, – произнес Плут, соскакивая вниз. – Не
знаю. Может, так. А может, и нет. В последнее время Растов и Оуэн несколько раз
подолгу беседовали. У меня возникло впечатление, что Оуэн пытался уговорить
Растова перейти на другую сторону – все его либеральные симпатии и русские
настроения, возможно, могли бы подтолкнуть его в сторону революционных
действий.
– В самом деле? – сказала Серая Метелка. –
Тогда, если кто-то убивает Открывающих, Джил, возможно, угрожает опасность. Кто
еще мог знать об их беседах?
– Никто, насколько я знаю. Не думаю, чтобы Растов
рассказал даже Шипучке – и я тоже никому не говорил до сих пор.
– Где они беседовали? – спросила она.
– Наверху. На кухне или в гостиной.
– Их могли подслушать?
– Только кто-нибудь достаточно маленький и подвижный,
чтобы пролезть в дырку для белки наверху.
Я медленно прошелся по комнате.
– Моррис и Маккаб – Открывающие или Закрывающие? –
спросил я.
– Я совершенно уверена, что Открывающие, – сказала
Серая Метелка.
– Да, – согласился Плут. – Они – Открывающие.
– А как насчет Доброго Доктора?
– Никто не знает. Ворожба не срабатывает в его сторону.
– Тайный игрок, – сказал я, – кем бы он ни
был.
– Ты и в самом деле считаешь, что таковой
существует? – спросила Серая Метелка.
– Это единственное, чем я могу объяснить то, что мои
расчеты все время приводят не туда.
– Как мы определим, кто это? – спросила она.
– Не знаю.
– А мне все равно – уже все равно, – сказал
Плут. – Я просто хочу снова вести простую жизнь. К черту все эти заговоры
и расчеты. Я не доброволец. Меня призвали насильно. Верните мою тень.
– Где она?
– Вон там.
Он повернулся к большому красному чертежу на дальней стене.
Я взглянул в том направлении, но не мог разобрать, на что он
пытается указать.
– Извини, – сказал я, – я не вижу…
– Там, – сказал он, – в чертеже, внизу
справа.
Тогда я увидел, я сначала принял ее за игру света. Тень в
форме белки закрывала часть чертежа. Несколько прямых, блестящих кусков металла
торчали по периметру тени.
– Это она? – спросил я.
– Да, – ответил он. – Ее удерживают на стене
семь серебряных гвоздей.
– Что же нужно делать, чтобы освободить ее?
– Нужно вытащить гвозди.
– А это опасно для того, кто будет их вытаскивать?
