— Что до меня, то любой корабль мне враг сам по себе, — Кадрах обреченно пожал плечами. — То, что я спрятался с вами на корабле, — глупость, не поддающаяся объяснению. Что же касается нашего обнаружения… — Он как бы отмахнулся пухлой рукой. — Это было неизбежно, как только корабль вышел в открытое море, но лучше что угодно, только не остаться в Санкеллане Эйдонитисе, — он отер пот с лица. — О, господи, что с моим желудком? Как заметил один мудрый человек, есть три типа людей: живые, мертвые и те, что в открытом море. — Отвращение на его лице сменилось задумчивостью. — Но ниски! Мне встретилась живая тинукедайя! Кости Анаксоса, мир исполнен чудес!
Прежде чем Мириамель успела спросить, что он имеет в виду, раздался топот тяжелых сапог над их головами, заговорили низкие голоса, затем скрипнула крышка люка.
Трюм заполнился светом факелов и длинным тенями.
Мегвин сидела на полуразрушенной древней арене, посреди таинственного каменного города, скрытого глубоко в сердце горы, и смотрела на создания из древних легенд. Перед ней стоял огромный светящийся камень, который разговаривал как будто живой. Тем не менее она была безмерно разочарована.
— Ситхи, — пробормотала она тихонько. — Я надеялась, что здесь будут ситхи.
Эолер посмотрел на нее с кажущимся безразличием, потом снова обернулся к круглоглазым дворрам.
— Очень странно. Откуда вам известно имя Джошуа Безрукого?
Джисфидри стало не по себе: костлявая голова подземного жителя задергалась на длинной тонкой шее, как подсолнух на стебле.
— Зачем вы ищете ситхи? Чего вы хотите от наших бывших властелинов?
Мегвин вздохнула.
— У нас была лишь слабая надежда, — поспешно сказал Эолер. — Леди Мегвин надеялась, что они смогут нам помочь, как помогали когда-то. Эрнистир в руках врагов.
— А Безрукий Джошуа, о котором говорили ситхи, — он один из захватчиков или из детей Эрна, как вы? — Джисфидри и трое других наклонились вперед в ожидании ответа.
— Джошуа не эрнистириец, но он и не захватчик. Он один из предводителей в той великой войне, что бушует наверху, — Эолер осторожно подбирал слова. — На наш народ напали враги Джошуа. Таким образом, возможно, Джошуа сражается за нас, если он еще жив.
— Джошуа умер, — глухо промолвила Мегвин. Груз окружающей земли и камня стали давить на нее, не давая дышать. Какой смысл во всей этой болтовне? Эти паукообразные существа — не ситхи. Это не город знамен и сладкой музыки, который виделся ей во сне. Ее планы оказались пустыми.
— Возможно, это не так, моя леди, — тихо произнес Эолер. — Когда я последний раз был наверху, я слышал, что он еще жив, а слухи эти вполне правдоподобны. — Он обернулся к терпеливым дворрам. — Пожалуйста, скажите нам, где вам довелось услышать имя Джошуа. Мы вам не враги.
Джисфидри не так легко было убедить.
— А этот Безрукий Джошуа сражается за наших бывших властелинов ситхи или против них?
Эолер подумал, прежде чем ответить.
— Мы, смертные, не знаем ничего о ситхи и их войнах. Джошуа, вероятно, так же не осведомлен о них, как и мы.
Джисфидри указал на сияющий, излучающий переливчатый свет кусок камня посреди арены.
— Но с вами разговаривала Первая Праматерь зидайя, ситхи, через камень Шард! — Он явно испытал какое-то злорадное удовольствие оттого, что уличил Эолера во лжи.
— Мы не знали, чей это голос. Мы здесь впервые, и мы ничего не знаем об этом вашем… Шарде.
— А-а, — протянул Джисфидри. Они снова тесно сгрудились для очередного совещания на своем родном языке, слова которого звучали нежно и переливчато. Наконец, они выпрямились.
— Мы готовы поверить вам. Мы считаем вас честными, — сказал Джисфидри. — Если даже это и не так, все равно вы видели, где живут последние дворры. Если мы вас не убьем, нам останется только надеяться, что вы не выдадите нас нашим бывшим властелинам. — Он грустно засмеялся, поводя большими глазами по темным углам. — Мы ведь не такие, кто может принуждать других силой. Мы слабы, стары… — Дворр попытался сохранять достоинство. — Если мы будем держать наши знания при себе, это мало поможет. Так вот, мы можем теперь вернуться сюда, в Обитель Свидетеля.
Исарда — та, которую Джисфидри представил как свою жену, — подняв руку, сделала знак в темноту над чашей арены, затем окликнула кого-то на своем мелодичном наречии.
Появились огни, которые безмолвно начали спускаться по проходам. Их было, наверное, около трех дюжин, каждый нес в руке светящийся розовый кристалл. Большие головы и большие серьезные глаза делали их похожими на искаженные изображения детей, гротескные, но не страшные.
В отличие от первых четырех вновь появившиеся дворры, казалось, боялись слишком близко подходить к Мегвин и Эолеру. Они медленно прошли по каменным тропам и расселись тут и там на сотнях скамей, повернувшись лицом к светящемуся Шарду, сжимая в тоненьких пальчиках свои кристаллы. Как умирающая галактика, обширная мрачная котловина оказалась усыпанной мерцающими звездочками.
— Они замерзли, — прошептал Джисфидри. — Они рады вернуться к теплу.
Мегвин подскочила, когда молчание было нарушено. Ей внезапно стало ясно, что здесь, под покровом земли, нет ни пения птиц, ни шелеста листвы под ветром: город казался сооруженным из тишины.
Эолер оглядел кольцо устремленных на него серьезных глаз, прежде чем снова повернулся к Джисфидри.
— Но вы и ваши люди, кажется, боялись этого места.
Дворр смутился:
— Голоса наших бывших властелинов действительно пугали нас, да. Но Шард излучает тепло, а залы и улицы Мезуту'а холодны.
Граф Над Муллаха набрал в грудь побольше воздуха.
— Прошу вас: если вы верите, что мы не причиним вам вреда, скажите, откуда вы знаете имя Джошуа Безрукого?
— Наш Свидетель — Шард, как мы уже вам сказали. Ситхи призвали нас сюда, в эту Обитель Свидетеля, спрашивали нас о Джошуа и о Великих Мечах. Шард долго молчал, но последнее время он снова начал говорить с нами, впервые на нашей памяти за последнее время.
— Говорить? — переспросил Эолер. — Так же, как он говорил с нами? И что такое Шард?
— Он стар. Один из старейших Свидетелей. — Тон Джисфидри снова стал тревожным. Его соплеменники закачали головами, в глазах их была озабоченность. — Он долго молчал. Не разговаривал с нами.
— Что вы имеете в виду? — граф посмотрел на Мегвин, пытаясь понять, разделяет ли она его недоумение. Шард пульсировал, испуская нежное молочно-белое сияние, и Эолер сделал новую попытку. — Боюсь, что я не понимаю. Что значит Свидетель?
Дворр задумался, пытаясь найти слова, которыми он мог бы объяснить то, что никогда до этого не нуждалось в объяснении.
— В далекие дни, — наконец сказал он, — мы и другие, рожденные в Саду, общались через особые предметы, которые могли служить Свидетелями: камни и чешуя, пруды и костры. Через них и через некоторые другие предметы, такие как Великая Арфа Наккиги, соединялся мир детей Сада нитями мысли и речи. Но мы, тинукедайя, забыли многое еще до падения Асу'а и отдалились от тех, кто там жил… кому мы раньше служили.
