Он подскочил к ней и присел на корточки рядом. Казалось, с ней ничего не произошло. Он быстро ощупал ее голову, чтобы выяснить, не упала ли она.
— Что ты делаешь? — спросила она без особого удивления. — И что ты делаешь здесь?
Он отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо.
— Это я должен вам задать этот вопрос, моя леди. Что вы здесь делаете? Ваши люди страшно встревожены.
Она лениво усмехнулась.
— Я знала, что найду, — сказала она. — Я это знала.
— О чем вы говорите? — спросил рассерженный Эолер. — Пошли. Нам пора возвращаться. Благодарение богам, что у вас есть лампы, а то мы бы оказались в этой ловушке навсегда!
— Так ты явился без факела? Глупый Эолер! Я с собой уйму всего притащила, потому что до верхних пещер так далеко. — Она указала на свои разбросанные инструменты. — У меня, кажется, есть хлеб. Хочешь есть?
Эолер сел на пятки, сбитый с толку. Значит, так ведут себя люди, безнадежно сошедшие с ума? Принцесса казалась вполне довольной здесь, в дыре глубоко под землей. Что с ней произошло?
— Я снова спрашиваю вас, — сказал он как можно спокойнее. — Что вы здесь делаете?
Мегвин рассмеялась.
— Исследую. По крайней мере сначала исследовала. Это ведь наша единственная надежда. Уйти поглубже. Мы все время должны уходить в глубину, а то наши враги настигнут нас.
Эолер даже зашипел от возмущения.
— Мы уже и так подчинились вашей воле, принцесса. Люди ушли в пещеры, как вы велели. А теперь они не знают, куда подевалась дочь короля.
— Но я же знала, что найду это, — проговорила она, не слушая Эолера. Она понизила голос до шепота. — Боги не оставили нас, — сказала она, оглядываясь, как будто боялась, что их подслушивают, — ибо они обратились ко мне во сне. Они не оставили нас. — Она указала на огромную дверь. — И наши старые союзники ситхи… Ведь именно это нам и нужно, правда, Эолер? Союзники? — Глаза ее горели. — Я об этом думала, так что голова раскалывалась. Я знаю, что права! Эрнистиру в это жуткое время нужна помощь, а разве можем мы найти лучших союзников, чем ситхи, которые и раньше выступали за нас? Все думают, что мирные исчезли с лица земли, но это не так! Я уверена, что они просто ушли в глубину.
— Ну, это невыносимо! — воскликнул Эолер, беря ее под руку. — Это безумие, леди, и душа моя разрывается, видя это. Пошли, пойдемте обратно.
Мегвин вырвала руку, и глаза ее засверкали гневом.
— Это ты несешь бред, граф! Пойти обратно?! Я не знаю сколько часов провозилась, перерубая засов. Я должна была немного поспать по окончании работы, но я добилась своего! Я это сделала и пройду за эту дверь! И не говори мне о возвращении!
Эолер поднял голову, чтобы проверить достоверность ее слов. Засов толщиной в человеческую руку был перерублен. Молоток и зазубренная стамеска лежали рядом.
— Что это за дверь? — спросил он подозрительно. — Это, конечно, часть старых забоев.
— Я же тебе сказала, — ответила она холодно. — Это дверь в прошлое, дверь, ведущая к мирным, к ситхи. — Пока она смотрела на него, взгляд ее как-то смягчился и потеплел. Иное чувство вырвалось наружу, затуманив ее лицо смятением и тоской. Граф Над Муллаха ощутил глубокий беспомощный укол отчаяния. — О Эолер, — взмолилась она, — разве ты не видишь? Мы можем быть в безопасности! Идем! Помоги мне! Пожалуйста, Эолер! Я понимаю, ты принимаешь меня за безумную, за дурочку, за бесцветную дурнушку, но ты любил моего отца! Пожалуйста, помоги мне отворить дверь!
Эолер не мог смотреть ей в лицо. Он отвернулся, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. Несчастная девушка! Что же мучило ее так сильно? Смерть отца и брата? Утрата королевства? Трагично, все это трагично, но другие, испытавшие подобное, не впадают в такие жалкие иллюзии. Когда-то ситхи действительно существовали, они была так же реальны, как дождь и камень. Но прошло пять столетий с тех пор, как последние слухи о честном народе доходили до Эрнистира. И сама мысль, что боги ведут Мегвин к этим давно исчезнувшим созданиям, для Эолера, пусть даже и почитавшего все неведомое, была явным свидетельством ее помешательства.
Он вытер лицо рукавом. Каменная дверь была испещрена замысловатыми символами и тщательно вырезанными изображениями лиц и фигур, изрядно стершимися под воздействием капающей воды. Они несомненно являлись творениями необычайно тонкими, превосходящими самые выдающиеся работы эрнистирийских рудокопов. Что могло находиться здесь раньше? Какой-то древний храм? Служил ли он для каких-нибудь странных ритуалов, проводимых для Черного Куама, вдали от других богов, разбросанных по всей поверхности земли?
Эолер набрал в грудь воздуха, полный сомнения в правильности принимаемого решения.
— Я больше не хочу слышать, как вы возводите на себя напраслину, принцесса, но и не хотел бы силой заставлять вас вернуться. Если я помогу вам отворить эту дверь, — медленно проговорил он, избегая смотреть ей в лицо, исполнившееся надежды, — возвратитесь ли вы со мной после этого?
— О да, все, что угодно! — Она была похожа на ребенка в своем нетерпенье. — Ты сам будешь решать, потому что увидев место, где все еще обитают ситхи, ты не захочешь вернуться в закопченную пещеру. Да!
— Ну ладно. Я полагаюсь на ваше слово, Мегвин, — он поднялся и, ухватившись за ручку двери, сильно дернул на себя. Она не поддалась.
— Эолер, — тихо произнесла Мегвин.
Он снова потянул, сильнее, пока не почувствовал, как до предела напряглись жилы на шее, но дверь не поддавалась.
— Граф Эолер, — сказала Мегвин.
Он снова без толку дернул дверь и повернулся к ней.
— Что?
Она указала на дверь пальцем с обломанным ногтем.
— Я перерубила болт, но кусочки там еще застряли. Нам, наверно, нужно их вынуть.
— Это неважно… — начал он, потом посмотрел внимательнее. Часть разрубленного засова провалилась в петлю и не давала открыть дверь. Эолер присвистнул и вытолкнул мешавшие куски. Они со звоном упали на мокрый камень.
На этот раз, когда Эолер дернул дверь, петли протестующе заскрипели. Мегвин подошла и ухватилась за ручку рядом с графом, добавив свою силу к его. Петли заскрипели сильнее. Продолжая тянуть дверь, он наблюдал за мускулами ее рук. Она была сильной, эта молодая женщина, но она и не принадлежала к тому типу женщин, уделом которых была слабость физическая или душевная. Только с ним ее острый язык терял внезапно свою язвительность.
Напрягшись, он набрал побольше воздуха и уловил запах Мегвин. Несмотря на то, что она была потной и грязной, совсем не похожей на раздушенных придворных дам Наббана, от нее исходил аромат чего-то дикого, теплого и живого, который был необычайно приятен. Эолер тряхнул головой, пытаясь отогнать подобные мысли, и удвоил усилия, наблюдая за решительным лицом Мегвин, когда петли завизжали под напором. Дверь начала постепенно отворяться: на палец, потом еще на несколько, потом на ладонь, все время громко протестуя. Когда она отошла на локоть, открыв перед ними черное пространство, они прислонились к тяжелым балкам, чтобы передохнуть.
