Книга Дорога ветров, страница 75. Автор книги Тэд Уильямс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дорога ветров»

Cтраница 75

— Вот и ты, — сказал Сангфугол. — Садись. Выпей вина. — Он протянул Саймону полный бурдюк.

Саймон сделал небольшой глоток — просто для того, чтобы не расстраивать компанию.

— Мне понравилась песня, которую ты пел сегодня — про медведя.

— Мелодия Осгала? Да, она неплохая. Ты как-то говорил, что там, наверху, в стране троллей, естьмедведи, вот я я подумал, что им должно понравиться.

У Саймона не хватило духу сказать, что только один из ста их сегодняшних гостей знал несколько слов на вестерлинге, так что Санпругол мог бы петь даже о болотной грязи, и они бы ничего не заметили. Как бы то ни было, хотя смысл песни и оставался для них неясным, кануки действительно наслаждались энергичной мелодией и жуткими гримасами Сангфугола.

— Ты видел, как они аплодировали? — спросил он вместо этого. — Я думал, что крыша обвалится.

— По сапогам били. — При воспоминании об этом триумфе Санпругол гордо выпрямился. Может быть он был единственным арфистом во всем Светлом Арде, которому когда-либо аплодировали ноги троллей — такого не рассказывали даже о легендарном Эоине эк-Клуасе.

— Сапоги? — Таузер наклонился и вцепился в колено Сангфугола, — А кто вообще научил их носить сапоги, вот что хотел бы я знать? Горные дикари не носят сапог.

Саймон начал было что-то объяснять шуту, но Санпругол раздраженно покачал головой.

— Ты опять несешь чушь, Таузер. Ты ничего не знаешь о троллях.

Сконфуженный шут виновато огляделся. Вид у него был жалкий.

— Я просто думал, что это странно… — Он перевел взгляд на Саймона. — А ты знаешь их, сынок? Вот этих маленьких людей?

— Знаю. Один из них Бинабик, мой друг. Ты же часто видел его здесь, верно?

— Верно, верно, — закивал Таузер, но его водянистые глаза смотрели в никуда, и Саймон не был уверен, что старый шут действительно помнит его друга.

— После того, как мы ушли из Наглимунда и отправились к Драконовой горе, — осторожно сказал Саймон. — К той самой горе, которую ты помог нам найти, Таузер, когда рассказал принцу о мече Торне, а после того, как мы ушли с горы, мы попали в то место, где живет народ Бинабика, и встретились с их королем и королевой. А теперь они прислали этих людей помочь нам.

— Ах, это очень мило. Очень любезно. — Таузер подозрительно покосился на ближайшую группу троллей у другой стороны костра. Маленькие люди весело смеялись и бросали кости в отсыревшие опилки. Старый шут, просветлев, поднял глаза. — И они здесь благодаря моим словам?

Саймон помедлил.

— В некотором роде да. Так оно и есть, — сказал он наконец.

— Ха. — Таузер улыбнулся, обнажив остатки сохранившихся зубов. Он казался по-настоящему счастливым. — Я сказал Джошуа и остальным про мечи… про оба меча. — Он снова взглянул на троллей. — Что они делают?

— Бросают кости.

— Раз уж по моей милости они пришли сюда, я должен научить их играть по-настоящему. Я научу их Бычьему Рогу. — Таузер встал и сделал несколько заплетающихся шагов туда, где играли тролли. Потом он плюхнулся среди них, скрестив перед собой ноги, и начал объяснять правила игры в Бычий Рог. Тролли посмеивались над его явным опьянением, но тоже, казалось, были довольны неожиданным визитом. Вскоре шут и тролли представляли собой довольно любопытное зрелище — одурманенный напитками и возбуждением вечера Таузер пытался объяснить наиболее тонкие нюансы игры в кости группе крошечных горных мужчин, не понимавших ни одного слова из его объяснений.

Саймон, смеясь, обернулся к Санпруголу.

— Это, наверное, займет его по меньшей мере на несколько часов.

Санпругол скорчил кислую гримасу.

— Жалко, что я сам до этого не додумался. Я мог бы давным-давно отправить его надоедать им.

— Незачем тебе присматривать за Таузером. Я уверен, что если бы ты сказал Джошуа, как ненавидишь эту работу, он нашел бы кого-нибудь другого, кто смог бы заниматься этим.

Арфист покачал головой:

— Это не так просто.

— Почему? — с близкого расстояния Саймон видел темную пыль в морщинках вокруг глаз арфиста и грязное пятно на лбу под кудрявыми волосами. Казалось, арфист потерял большую часть своей былой элегантности, но Саймон вовсе не был уверен, что это хорошо. Неряшливый Сангфугол казался чем-то противоестественным, вроде неаккуратной Рейчел или неуклюжего Джирики.

— Таузер был хорошим человеком, Саймон, — арфист говорил медленно, неохотно. — Нет, это нечестно. Он остается хорошим человеком, я полагаю, но теперь он главным образом стар и глуп, да к тому же пьян, если только ему представится такая возможность. Он не злой, он просто утомительный. Но когда я только начинал работать у принца, Таузер нашел время помочь мне, хотя никто его об этом не просил. Это была только его доброта. Он учил меня песням и мелодиям, которых я не знал, рассказывал, как правильно пользоваться голосом, чтобы он не подвел меня в нужный момент. — Сангфугол пожал плечами: — Как я могу отвернуться от него только потому, что мне надоело с ним возиться?

Поблизости голоса троллей стали громче, но то, что можно было принять за начало спора, оказалось песней, гортанной и отрывистой; более странную мелодию трудно было себе представить, но в ней было столько юмора, что даже ни слова не понимавший Таузер в гуще певцов радостно хихикал и хлопал в ладоши.

— Посмотри на него, — несколько смущенно сказал Сангфугол, — он ничем не отличается от ребенка — и нечто подобное, возможно, ждет всех нас. Ненавидеть его — все равно что ненавидеть ребенка, который не ведает, что творит.

— Но он, похоже, доводит тебя до бешенства!

Арфист фыркнул.

— А разве дети иногда не доводят до бешенства своих родителей? Но однажды родители сами становятся детьми, и тогда они плачут, плюются и обжигаются на кухонной плите, а их выросшие дети должны страдать. — В его смехе не было радости. — Я думал, что навсегда ушел от матери, когда покинул ее в поисках счастья. И вот — смотри, что я получил за то, что не был верен ей. — Он указал на Таузера, который пел вместе с троллями, запрокинув голову и взлаивая без слов и мелодии, словно собака в лунную ночь перед осенним равноденствием.

Улыбка, вызванная этим зрелищем, быстро погасла на лице Саймона. У Сангфугола и прочих по крайней мере был выбор — оставаться с родителями или бежать от них. У сироты выбора быть не могло.

— Есть еще и другая сторона. — Сангфугол повернулся, чтобы посмотреть на Джошуа, все еще поглощенного беседой с Бинабиком. — Есть люди, которые даже после смерти своих родителей не могут освободиться от них. — Взгляд, обращенный к принцу, был полон любви и, как это ни удивительно, ярости. — Иногда кажется, что он пальцем боится пошевельнуть из страха перешагнуть через тень памяти о старом короле Джоне.

Саймон смотрел на длинное худощавое лицо Джошуа.

— Он слишком много тревожится.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация