Тео долго молчал, не зная, что об этом и думать. Пуговица определенно перестал быть симпатичным героем мультика, и Тео с нехорошим чувством в желудке задавал себе вопрос, существовал ли такой персонаж вообще. Пожалуй, нет — просто Тео хотелось верить в него, в этакого Махатму Ганди эльфийской революции.
Пуговица улыбнулся, не показывая зубы, — возможно, чтобы не усугублять тревожное состояние Тео.
— Такой Чумазый Козявка Пуговица тебе не очень по нраву, верно? Тогда я должен тебе сказать, что убивал еще дважды — чтобы не попасть в тюрьму. Погостив пару месяцев у лорда-констебля Аконита, я неизбежно оказался бы либо в яме с известью, либо в печи. Ни одну из моих жертв ты, я думаю, не стал бы оплакивать, но это, возможно, не является для тебя смягчающим обстоятельством. Они были эльфы, такие же, как и ты. Я не имел права сопротивляться им, не говоря уж о том, чтобы их убивать, однако я это сделал.
— Они не такие, как я, кем бы я себя ни считал — эльфом или смертным.
— Черту не так легко провести, Тео Вильмос, — я, помнится, уже говорил тебе об этом. Ты уже оказал мне помощь, в результате чего, хм, кто-то может погибнуть. Надеюсь, что невинные не пострадают, но война — это демон, заключенный в ларце: если ларец открыть, он летит, куда хочет.
Тео пришел в башню не для того, чтобы копаться в биографии Пуговицы — его слишком занимали собственные проблемы, — но гоблин, имевший какие-то свои виды, намеренно поставил его в весьма затруднительное положение. Опять недомолвки, опять пробелы. Он выпрямился и посмотрел гоблину в глаза, похожие на растопленное масло.
— Если ты спрашиваешь, хочу ли я вступить в ваши ряды, ответ будет тот же: «еще не решил». Я вам сочувствую, потому что пробыл здесь достаточно долго и понимаю, что без перемен не обойтись. И ваши враги — мои враги, так мне думается. Что еще ты хочешь от меня услышать? Мне по-прежнему нужна твоя помощь, и я тоже буду тебе помогать, если увижу в этом какой-то смысл.
— Ты не солдат, Тео Вильмос, это ясно, — весело покачал головой Пуговица. — Солдатам такая разборчивость непозволительна. Но у меня уже есть солдаты, которые делают, что им приказано, а если и думают, то потом. Ты — иная статья. Пока мы не узнаем, что нужно от тебя Чемерице с Дурманом, ты, пожалуй, вправе оговаривать условия.
— Кстати, об исполнении приказов. Что мы, собственно, делали в «Элизиуме» вместе со Стриди? Я видел на экране, то есть в зеркале, разрешение на въезд одного рабочего с одним домашним животным.
— Верно. Ты, Стриди Крапива, Кумбер Осока и Колышек — вы все отлично справились со своим делом.
— Но что это значит? Почему для тебя так важно получить разрешение на эльфа с домашним животным — если это, конечно, не великан верхом на динозавре?
— Динозавр? Ах да, я слышал об этих сказочных существах. — У гоблина вырвался тихий шипящий смешок. — Ты очень остроумен, Тео Вильмос. Это не совсем то, что я задумал, но моих планов тебе, наверное, лучше не знать — любого из нас могут схватить, а техники в доме Чемерицы славятся своим мастерством. Чего ты не знаешь, того и не скажешь, как бы тебе ни хотелось сказать.
— Но...
Гоблин посмотрел в сторону, и Тео увидел в дверях Караденуса Примулу, чье красивое лицо изображало маску терпеливого ожидания.
— Ты вернулся, товарищ? Садись с нами, я заварю еще чая.
Караденус сел, подогнув ноги, и почти дружески кивнул Тео, но говорить не спешил. Ни он, ни Пуговица не нарушали молчания, пока чайник подогревался на жаровне. «Может, они ждут, чтобы я ушел? — подумал Тео. — Может, я просто не знаю, как полагается себя вести в таких случаях?»
— Я... я вот еще о чем хотел поговорить. — «Господи, парень! Кочерыжку поймали и сделали наживкой для тебя, а ты мямлишь, точно хочешь узнать, хватит ли пончиков в буфете». — Это важно. По-настоящему важно.
Пуговица наклонил голову.
— Я слушаю, Тео Вильмос.
— Может быть, мне уйти? — спросил Караденус.
— Нет-нет! Я и твое мнение хотел бы услышать. — Тео хлебнул остывшего чая. — Но вас я тоже не хочу задерживать, если вам надо поговорить.
Примула слегка улыбнулся.
— Я действительно хотел бы передать кое-что Пуговице, и чем скорее, тем лучше. — Он вопросительно поднял бровь, и Пуговица кивнул. — Прекрасно. Эта вещь тяготит меня, хотя ее вес невелик. Мне чудилось, что все только на меня и смотрят. — Он сунул руку в карман своего длинного пальто.
— Трудно тебе пришлось?
— Не так трудно, как я ожидал, — даже странно. Приди я к себе домой, меня бы непременно арестовали, а в Музее Парламента меня никто не узнал. Мало того, я достал требуемое из витрины с помощью самых простейших чар. — Он достал что-то, завернутое в бархат или мех, и протянул Пуговице. — Думаю, это потому, что в отделе, посвященном Гоблинским войнам, посетителей теперь мало. В зале пусто, витрины пыльные.
Пуговица прижал сверток к груди, явно не спеша его разворачивать, и у Тео учащенно забилось сердце. Какое-нибудь легендарное гоблинское оружие? Для меча или топора оно недостаточно длинное — стало быть, священный кинжал или волшебная пистоль, способная убить Чемерицу на расстоянии мили.
Гоблин раскрыл черную обертку.
— Да это же палка, — выпалил Тео и тут же прикусил язык, боясь, что оскорбил гоблинскую святыню. Это в самом деле была палка, кусочек ветки длиной около восемнадцати дюймов, со снятой витками корой и какими-то знаками, которые Тео в отличие от букв эльфийского алфавита прочитать не сумел. Знаки врезали в белое дерево на местах, где коры не было, и намазали чем-то темным, чтобы сделать их видимыми.
— Она самая, — с намеком на улыбку подтвердил Пуговица. Глаза у него горели необычайно ярко. — От таких вот вещиц все и зависит. Может, сделать это прямо сейчас? — произнес он задумчиво, глядя на палочку. — Нет, пожалуй, еще не время. Тут, думаю, нужна публика. — Он снова завернул палочку и спрятал ее за пазуху. — Спасибо тебе, Караденус Примула. Ты, возможно, произвел в мире переворот — будем надеяться, что к лучшему.
Эльф торжественно склонил голову. Они оба помолчали, а затем, как по команде, взглянули на Тео.
Он все еще пытался осмыслить то, чему только что стал свидетелем — особенно ту торжественную атмосферу, которая сопровождала передачу из рук в руки кусочка дерева, — но он уже просидел у Пуговицы добрых пару часов, а к делу так и не приступил.
— Так я начну? — спросил он.
Гоблин кивнул и подлил ему горячего чая.
Пуговица уже знал почти все, что случилось с Тео после прибытия в Эльфландию, но Примуле многое не было известно. Поэтому Тео вкратце изложил недавние события, стараясь подчеркнуть, как много Кочерыжка для него сделала. После этого он перешел к передаче, которую увидел в зеркальниках на магазинной витрине, к Чемерице и склянке у него на столе.
— И не говорите мне, что это ловушка, — я и сам это знаю. Я не идиот, хотя до сих пор понять не могу, зачем я им сдался. — Он посмотрел на Пуговицу и Примулу с вызовом, точно ожидая каких-то возражений с их стороны. — Вы оба специалисты в вопросах чести и поэтому должны понимать, что я не могу просто так ее бросить, хотя они, конечно, только и ждут, чтобы я, как дурак, явился ее спасать.
