— Ну-ну, Джеко, — попросил Сид. — Не шути так, пожалуйста.
— Извини, Сид.
— Так-то лучше.
Я восхищался Сидом. У него нет руки и глаза, и все, чем он владеет, это маленький магазинчик, не приносящий ему ни цента. Вероятно, Ник прав, и единственным источником дохода для него является квартира, которую он сдает.
Наверное, это и значит — быть оптимистом. Я не такой. Мне нравятся люди, которые во всем видят светлую сторону, но вряд ли я сам смогу стать таким. А самое забавное в этом то, что многие люди из-за моих шуток и прочих выходок уверены, что у меня всегда хорошее настроение.
Мало же они знают обо мне.
— Ты видел когда-нибудь, как играют в скорлупку? — спросил Сид, ставя на Прилавок три пластиковых стаканчика. Затем он достал из кармана пушистый красный шарик и положил его рядом с одним из стаканчиков.
— Один раз видел по телевизору, — ответил я.
— Положи шарик под один из стаканчиков.
Я сделал это.
— А теперь смотри за этим стаканчиком в оба, Сид, — прозвучал голос Джеко.
— Прекрати, Джеко.
— Извини, Сид.
Сид покрутил по одному стаканчику на прилавке. Он делал это очень медленно. Затем снова выстроил их в ряд. Мне было нетрудно проследить за выбранным стаканчиком. Я видел и то, что Сид не сдвигал его так, чтобы шарик упал на пол.
— Ты считаешь, что он здесь? — спросил Сид, готовясь поднять крайний справа стаканчик.
— Нет. — И я указал на тот, что посередине. — Он здесь.
— Забавно, — он поднял крайний стаканчик, — а я был уверен…
Конечно же, красный шарик оказался именно там. Затем Сид поднял крайний слева стаканчик, и там тоже был красный шарик. И наконец он приподнял тот, который был посередине. Там тоже оказался красный шарик.
— Господи! — воскликнул он. — Откуда только они берутся! Должно быть, в темноте они размножаются.
Как ему это удалось? Ума не приложу. Сид улыбнулся мне и сказал голосом Джеко:
— Это магия. Ты веришь в волшебство, Том?
В ту минуту я верил. По крайней мере, хотел верить.
— Тебе, наверное, не терпится забраться в ту кладовку, — сказал Сид. — Если у тебя останется время, я научу тебя некоторым фокусам.
— Правда? — спросил я.
— Конечно, — ответил он. — Что же касается кладовки…
— Что?
— Должен признаться, что я даже не знаю, что там. Я самый забывчивый и необязательный человек в мире. В довершение ко всему я ненавижу выбрасывать вещи и храню всякое старое барахло. Так что оставляю это на тебя. Просмотри все, что там есть, и дай мне совет, как с этим поступить. Ладно?
Глава X
КАША ИЗ ГОЛОВОЛОМОК
Весь следующий час я провел, разглядывая мусор в кладовке. Конечно, не все там было мусором, но чего там только не было: игры, которые никто не покупал; старые книги, где раскрывались секреты фокусов; поломанные манекены, оставшиеся еще с тех времен, когда здесь продавалась одежда; старый холодильник; части автомобильного мотора. Все что угодно. Горы и горы барахла.
— Ваше мнение, сэр? — спросил Сид. — Самое простое — выбросить отсюда все, не так ли? Отнести на площадку за домом, и пусть мусорщики разбираются сами.
— Я бы не стал поступать так, — возразил я. — Здесь масса полезных вещей, которые можно привести в порядок и продать в магазине или дать объявления о продаже в "Перо". А можно просто устроить распродажу во дворе.
— Ты говоришь, как истинный коллекционер. Твоя комната дома, случаем, не напоминает мою кладовку?
Он не ошибся. По крайней мере, я уверен, что мама согласилась бы с ним.
— Я не люблю, когда зря пропадают вещи, которые могут кому-нибудь пригодиться. И еще: зачем выбрасывать деньги?
— Что бы ты оставил?
— Здесь валяется куча старых масок. Мне кажется, что, если их вымыть, они будут как новенькие. Их можно продать по дешевке. И головоломки. Их тут масса. Я заглянул в коробки — они выглядят вполне нормально. Просто кто-то разрезал ленту и вскрыл их. Мы ведь можем заклеить их снова.
— Ах, головоломки. Боюсь, что с ними ничего не выйдет. Видишь ли, один маленький мальчик любил сюда заходить. Он никогда ничего не покупал. Просто тихо играл здесь, внизу, за полками. И я, болван, не мешал ему. Я и не подозревал, что он затеял. Через некоторое время один покупатель вернул головоломку, потому что некоторые части в ней отсутствовали. Все было справедливо. Там не только отсутствовала часть деталей, там еще попадались детали других головоломок. Маленький негодяй перемешал все головоломки!
— Что за…
— Это еще не все. Покончив с этим, он то же самое устроил с играми: поменял жетоны из разных коробок, ну и так далее. Но и это еще не все. Он перемешал пудры в наборах косметики и отрезал ноги нескольким резиновым паукам. Этот малыш влетел мне в копеечку.
— Вы сказали об этом его родителям?
— Да, и они предложили заплатить, но я не знал, сколько с них потребовать. Кроме того, часть вины лежала на мне — я ведь не мешал ему играть. Так что я сказал: "Только, пожалуйста, больше не позволяйте ему приходить сюда". И знаешь, что мне сказала его мать?
— Что?
— Она сказала, что таким образом он проявляет свою склонность к творчеству. "Творчество! — сказал я. — Если это творчество, то мне остается только надеяться, что ему не захочется разрушать".
— Тарквин Андерсон, — вздохнул я.
— Откуда ты знаешь?
— У него сложилась определенная репутация…
Я отложил в сторону головоломки и просмотрел наборы для фокусов. В одном из них лежали три волшебные палочки, но не было веревки для фокусов. В другой коробке веревка была разрезана на части. В третьей коробке нашлись все инструкции. Я разобрал все, как надо, и Сид снова заклеил коробки пластиком, так что они стали как новые.
— Я помечу их, — сказал Сид. — Тогда даже если окажется что-нибудь не так, люди не будут чувствовать себя обманутыми.
Я должен делать для покупателей все возможное, чтобы не отпугнуть их. Затем он добавил голосом Джеко:
— Когда-то я получал кучу денег, отпугивая их.
— Да? И как же?
— Я работал пугалом. Ха-ха-ха!
— Прекрати шутить так грубо, Джеко, — сказал Сид.
Кроме оптимизма и жизнерадостности Сида, меня в нем привлекало еще то, что он не был похож на остальных взрослых, которых я знал, хотя ему надо было следить за магазином, зарабатывать себе на жизнь и платить налоги. С ним можно было разговаривать, как с другом, как будто он сам еще наполовину был мальчишкой. С ним не нужно было притворяться.
