— Да, но единственная уборщица, о которой мы слышали, это миссис Флауэр, а она-то и получила одну из анонимок, — сказал я.
Глаза Ника сверкнули.
— А может быть, она послала письмо сама себе, чтобы сбить всех со следа, — сказал он. — В конце концов, она довольно-таки соответствует нашему описанию анонимщика. И она вполне могла напечатать несколько адресов на одной из старых машинок в редакции.
— Чушь! — отрезал я. — Вы видели лицо миссис Флауэр, когда она орала на папу насчет Ока. Она на самом деле была вне себя. Она не прикидывалась.
— Нельзя быть таким уверенным, — назвал Ник. — Если миссис Флауэр — анонимщик, то ей доставляет удовольствие дурачить людей. Может, ее и уволили за то, что совала нос не в свое дело.
— Не суди о людях по себе, — возмутился Том. — Миссис Флауэр честнейшая женщина. Тебе этого не понять, Ник.
Пока Том и Ник цапались по поводу миссис Флауэр, я отошел и начал проверять все пишущие машинки в редакции, чтобы посмотреть, не найдется ли среди них та, на которой были напечатаны адреса. Я еще не закончил свою работу, как дверь распахнулась и влетела Ришель.
— Знаете что? — заявила она, дрожа от волнения. — Мне не нужны очки для чтения, вот как! Миссис Саламанди сказала, что надо только каждый день упражнять глаза. И дала мне список упражнений. Они совсем не трудные!
— Ух, какая радость! — саркастически заметил Том. — Ты меня прямо осчастливила!
Ришель не обратила на него внимания. Она присела на край стола и начала рыться в своем портфеле.
— Да, кстати, там, на улице, шляется какой-то мужчина в костюме, — рассеянно добавила она.
Я посмотрел на часы.
— Сейчас только без десяти шесть. Если это мистер Ричардсон, то он пришел рано.
— Это хорошо, значит, он нервничает, — пояснил Ник. — Пусть подождет подольше, это будет с нашей стороны артподготовка. Кроме того, я бы хотел узнать, есть ли у Ришель какие-нибудь полезные предложения. Вот, Ришель, взгляни в мой блокнот, я набросал все пункты, которые мы обсуждали.
Ришель неохотно оторвалась от своего портфеля и просмотрела заметки Ника.
— Ну, о миссис Флауэр сразу забудьте, — сказала она. — Она не может быть анонимщиком. Я однажды к ней заходила. У нее крохотная квартира, и она даже спит в одной спальне с дочерью. Никакого уединения. Ей негде клеить эти письма.
Ник выглядел разочарованным.
— Ладно, а что ты думаешь о ком-нибудь еще, кто может знать чужие секреты? — спросил он.
— Парикмахер, — быстро ответила Ришель, откидывая назад свои светлые волосы. — Все и всегда болтают с парикмахерами. Я слышала самые удивительные вещи, пока...
— Это ерунда, — решительно вмешалась Санни. — Если вы поверите, что Сэм Фрин и миссис Дриск-Хэскелл ходят к одному парикмахеру, вы сможете поверить во что угодно.
— Но ведь должно быть что-то общее между жертвами! — воскликнула Лиз.
— Так оно и есть, — сказала Ришель, широко открыв свои голубые глаза.
Все повернулись к ней, ожидая, что она сейчас выдаст одно из своих блестящих замечаний. Ришель заморгала.
— Они все получили анонимные письма, разве не так? — сказал она.
Лиз застонала.
— Спасибо, Ришель. Это абсолютно справедливо. Послушайте, а почему бы Элмо сейчас не выйти и не пригласить сюда мистера Ричардсона? Я умираю от желания услышать, что он скажет.
Глава XI
ПРОСТИТЕ, МИСТЕР РИЧАРДСОН!
Когда я вышел на улицу, мистер Ричардсон бегал у подъезда взад-вперед и, видимо, сильно нервничал. Он сразу заметил меня и устремился навстречу.
— Я не знал, что ты уже в редакции, — буркнул он. — Надо было выйти ко мне.
— Вы пришли рановато, мистер Ричардсон, — вежливо возразил я. — Я никак не думал, что вы будете так озабочены — ведь речь шла всего лишь о пари.
Не обращая внимания на его хмурый вид, я повернулся и повел его через приемную и коридор в заднюю комнату, где ждали остальные. Как я и думал, мистер Ричардсон был не очень доволен, увидев их. По правде говоря, он выглядел рассерженным. А когда он заметил Лиз, его лицо побледнело.
Лиз тоже чувствовала себя довольно неуютно.
— Ах, я не знала! — воскликнула она с удивлением и обернулась к остальным, явно стараясь овладеть собой.
— Мистер Ричардсон — это мамин начальник в банке, — объяснила она.
Мистер Ричардсон кивнул ей самым любезным образом.
— Ну, как поживает твоя мама, Элизабет? — сердечно спросил он. — Я заметил, что вчера ей снова пришлось уйти пораньше.
— О, она чувствует себя отлично, — поспешно сказала Лиз.
Я бросил на нее сочувственный взгляд, понимая, что мама Лиз беспокоится, как бы ее не уволили, если она не сумеет быстро взять себя в руки.
— Послушайте, мистер Ричардсон, что касается Ока... — начал я, чтобы отвлечь его внимание от Лиз.
Он дернулся и снова занервничал.
— Не думаю, что мы сейчас будем это обсуждать, — поспешно сказал он, поглядывая на остальных. — Я тебе сказал, что это... ну, личное дело. И я предпочитаю говорить о нем наедине, если не возражаешь.
— Остальные в курсе, — сказал я напрямик. Я сам немного волновался, но не видел никакого смысла ходить вокруг да около.
Мистер Ричардсон покраснел. Я заторопился.
— Мы хотели спросить вас, получали ли вы анонимные письма, — сказал я, наблюдая за ним. — Письма, подписанные: «Око».
Наш гость начал шипеть и брызгать слюной.
— Не смешите меня! — сумел он наконец произнести.
Ник посмотрел на него, как кот на сметану, и неожиданно отступил на шаг от стола Цима.
Когда мистер Ричардсон увидел выложенные в ряд письма, его челюсть отвисла, а глаза полезли на лоб. Он вытащил белый носовой платок и начал протирать свои толстые очки, с трудом сдерживаясь. Было ясно, что ему уже приходилось видеть раньше творчество анонимщика. Но было также ясно, что он не собирается в этом признаваться.
— Мистер Ричардсон, нам бы хотелось, чтобы вы знали: Око не несет ответственности за анонимные письма, — твердо сказал я. — Под его именем скрывается кто-то другой. Кто-то, кто знает вас, знает ваш адрес и знает о вас что-то тайное, неизвестное большинству. Мы пытаемся выследить анонимщика. Не покажете ли нам ваше письмо?
Рука мистера Ричардсона инстинктивно метнулась к нагрудному карману пиджака.
— Это возмутительно и оскорбительно! — гневно закричал он. — Если бы мне кто-нибудь прислал такое отвратительное письмо, я бы тут же отнес его в полицию. Мне нечего скрывать, могу вас заверить!
Он продолжал орать, пока не побагровел. Лиз глядела на него в тревоге. Ник, Том и Санни перешептывались.
