Бравого офицера буквально смело с полки, он упал на грязный пол купе и, прижав руки к причинному месту, выл, не переставая.
Заклацал замок, в отсек ворвались подчиненные, один из них выволок воющего командира, второй замахнулся было прикладом на невозмутимо сидевшую у окна наглую девку, посмевшую ранить офицера!
И словно на прозрачную стену налетел, замерев под взглядом огромных зеленых глаз.
Парализующим взглядом опасной хищницы.
Глава 13
– Ты это… – промямлил он, невольно в точности повторив интонацию Леонова-Доцента в «Джентльменах удачи», – ты того… Ты чего это тут…
– Бу! – резко дернулась к нему Лена, слишком поздно сообразив, что в руках у «отважного» парня автомат.
Который опасно дернулся вместе с отпрянувшим хозяином, только хозяин – назад, а оружие – вверх, мрачно уставившись дулом на девушку.
Но охранник все же сумел удержаться от стрельбы по осужденной, зато дверь за собой хряпнул с таким грохотом, что содрогнулся весь вагон.
А в коридоре уже смог показать всю свою непоколебимую жесткость и суровость, пусть и вербальным путем. Правда, матерился сержантик нудно и однообразно, но зато с чувством, пытаясь хоть так поддержать все еще воющего офицера.
На шум сбежались отдыхавшие после дежурства остальные охранники:
– Что тут у вас? Почему он так орет?
– Не знаю, он не дает посмотреть, руками закрыл!
– А ему, по ходу… откусили! – хмыкнул Зуб.
– Пасть закрой, а? А то не посмотрю, что ты вор в законе! К тому же крови не видно, так что сиди там и не возбухай!
– Ага, значит, я правильно угадал, девушка ударила по самому больному, – проигнорировал угрозы Зуб. – Молодца, девчонка! Тока если там не кровит, чего ж он воет-то так долго? Спать не дает, Казанова…ев! Хотя нет, судя по всему, уже не…ев!
Дружное ржание из всех отсеков, по большей части угодливо-натужное, подтвердило статус соседа Осеневой – рядом ехал серьезный авторитет.
Но Лена отметила это мимолетно, так, галочка в подсознании.
Потому что само сознание было сейчас полностью подчинено ликующей радости – получилось! Она смогла, пусть и неумело, импульсивно, но сумела воспользоваться поддержкой медальона на ментальном уровне!
Помог тот самый гнев, с которым Лена и пыталась справиться на момент появления героя-любовника со жбаном капусты под мышкой.
Гнев еще вовсю кипел в крови, заставляя сердце биться быстрее, а волоски на теле – топорщиться, словно наэлектризованные.
Девушке казалось, что ее медальон тоже пульсирует в такт ударам сердца, и именно он рассылает по телу искры энергии.
При появлении обнаглевшего самца буквально вспыхнувшие внутри, а затем устремившиеся к солнечному сплетению, где сливались в один большой сгусток.
А вот разум как-то успокоился, на смену шквалу эмоций пришла холодная рассудочная ярость. Лена чувствовала всем своим существом, каждой клеточкой – она сильнее этого мужлана. Не физически, нет, даже после месяца тренировок девушка все равно не смогла бы справиться с двухметровым жилистым самцом, к тому же перевозбудившимся.
Она была сильнее ментально.
И поэтому в душе не имелось даже намека на ослабляющий страх.
Она презирала этого паскудника, решившего воспользоваться властью над беззащитной (как он думал) женщиной, ненавидела его, но не боялась.
А когда рассвирепевший насильник перешел к конкретным действиям, разум и пульсирующий в солнечном сплетении сгусток энергии достигли наконец консенсуса.
И сгусток послушно устремился туда, куда захотела ударить Лена.
И, похоже, товарищ лейтенант уже никогда не сможет воспользоваться орудием производства себе подобных. Лена не забыла обугленных рук Губы…
Впрочем, все может оказаться не так печально, просто болевой шок.
Но на ближайшей станции в вагоне стало шумно: затопали ноги нескольких человек, судя по репликам – бригада местной «Скорой помощи», вызванной к прибытию поезда. В сторону купе охраны они прошли спокойно, вполголоса ворча на истеричек в форме – звонят, орут что-то невнятное, толком ничего рассказать не могут, несут какой-то бред.
А вот обратно передвигались чуть ли не бегом, сопя от натуги – явно несли кого-то на носилках. Хотя почему кого-то – судя по глухим стонам, врачи забрали с собой товарища лейтенанта.
Потом поезд тронулся, и в вагоне стало неожиданно тихо. Словно затаились все – и осужденные, и охрана.
Если честно, Лена ожидала каких-то разборок, визитов остальных охранников к ней в отсек, как минимум – расспросов.
Но никто не пришел. Мало того – создавалось впечатление, что караул закрылся изнутри в своем купе и солдатики сами готовы в любой момент заорать: «Караул!»
Ну и хорошо. Значит, можно наконец расслабиться и отдохнуть хорошенько. Тем более что Лена ощущала сейчас какую-то странную опустошенность, словно утратила частичку себя.
Собственно, так оно и было – энергия ведь не пришла извне, она была ее, личной. Ну да, медальон помог, конечно, он сработал как усилитель, но все равно – сама энергия, та самая Сила, принадлежала Лене.
И теперь организм настойчиво требовал восполнить утраченное, и как можно быстрее. Внезапно захотелось есть. Зверски так захотелось, и не стебельков сельдерея с морковным супом, а мяса! Шашлыка захотелось, из сочной свининки. Или из молодого барашка… Или хотя бы куриный!!!
Впрочем, Лена без кривляний умяла бы сейчас и миску каши, главное, чтобы каши побольше было.
А вот кстати, тут что, вообще кормить подопечных не принято? Во всяком случае, осужденной Осеневой с момента прибытия на борт этого железнодорожного лайнера вышколенный стюард пока не привозил тележку с изысканной снедью. И даже не поинтересовался никто, чего леди желает отведать на ужин.
Хамы!
Лена подошла к двери, чувствуя, как ее слегка штормит, и гулко забарабанила кулаком по металлической спине:
– Эй, что за дела? У вас кормят вообще или нет? Я в Европейский суд по защите прав человека пожалуюсь!
– А вот кстати, – лениво загудел уже знакомый бас по соседству, – девчонка права – время ужина уже с час назад прошло.
– Обойдетесь! – злобно гавкнул кто-то из охранников. – Девке этой спасибо скажите!
– А при чем тут она?
– А при том! После того, что эта тварь с командиром сотворила, мы к ней лишний раз не подойдем!
– Так к ней и не подходите, а нам пайку выдайте! А то кишки уже узлом завязались! Или сами нашу колбасу жрете?
– На… идите все! – истерично завизжал другой вертухай. – Не подохнете до утра!
– А что утром изменится?
