– А, понятно.
– Ничего вам не понятно!
– Да мне без разницы, главное – спаси Красича! Если он умрет…
– Не умрет, – еле слышно прошептала Джулия, входя в вагончик. – Теперь не умрет.
ГЛАВА 14
В вагончике было не протолкнуться – сюда набилась почти вся съемочная группа. И вовсе не из любопытства, люди искренне переживали за Джеро Красича. Потому что он так и не смог заразиться звездной болезнью, сколько ни кусал его успех. А иногда красавчика страстно кусали и настоящие вампиры от шоу-бизнеса, типа Пэрис Хилтон и нескольких других блондинистых примеров для подражания всех американских (и не только, увы) девчонок. В донжуанском списке Джеро Красича были и они. И кусали, и царапали спину (чего, кстати, Яромир терпеть не мог), но заразить парня осознанием собственной исключительности так и не смогли.
Джеро Красич на съемках никогда не «включал звезду», не требовал для себя особых условий и свежих устриц из Па-де-Кале к завтраку. Нет, он вовсе не отказывался от номеров люкс и удобных машин, но, если этого не могли обеспечить, спокойно трясся вместе с остальными в автобусе. И пиво пил с мужиками, и анекдоты рассказывал, и корона с головы не падала, когда требовалось помочь перетащить какую-либо тяжесть, а грузчиков рядом не было.
В общем, был своим парнем. Веселым и компанейским, а еще – очень честным и порядочным.
Поэтому сейчас почти у всех на лицах поселилась тревога. Кто-то из девушек тихонько всхлипывал, мужчины гоняли по скулам желваки, сатанея от нелепости происходящего. И в самом деле, гадство какое-то – буквально час назад Джеро был весел и здоров, а сейчас лежит на кровати бледный до синевы, словно мертвец!
– Ну, чего столпились! – заорал Сикорски. – Дышать ведь нечем, тут и здоровый человек в обморок упадет! Марш отсюда все, быстро!
– А вы что, врача нашли? – с надеждой посмотрела на босса симпатичная мулаточка Саманта, работавшая в группе костюмером.
– Не задавайте лишних вопросов и освободите помещение! Вы что, смерти Джеро ждете?
Нет, его смерти никто не ждал, поэтому народ торопливо потек к выходу, где на пару секунд образовался небольшой затор в виде стокилограммового осветителя Ларри, но препятствие было успешно, хотя и не очень вежливо, вытолкнуто наружу.
И через минуту в вагончике остались только Джулия, Сикорски, Кэти и Лорна. Ну и Яромир, конечно.
– А ты тут что забыла? – Джеймс недовольно покосился на Лорну, со злорадным любопытством разглядывавшую своего недавнего обидчика.
– Но как же, кисик…
– Какой я тебе, на…, кисик?! – весь страх мужчины, набухший в груди при виде похожего на труп Джеро, нашел наконец выход и бурлящей лавой гнева вылился на крашеную голову недалекой красотки. – Ты что себе позволяешь, а?! Рабочий ротик вовсе не дает тебе каких-либо привилегий, поняла? Пошла вон отсюда, пока не выгнал из группы к чертовой бабушке!
Наверное, другая девушка оскорбилась бы, расплакалась, но Лорна была из породы женщин-пиявок, существующих только за счет мужчины-кормильца. А пиявки не имеют привычки обижаться, они четко знают – если кормилец оторвет их, придется искать нового, а это не так просто, можно и форму потерять. Мужские особи подобных паразитов тоже существуют, это клопы постельные. Унижайте их сколько угодно, главное – не гоните, позвольте существовать за ваш счет.
В общем, Лорна не выбежала из вагончика, рыдая от обиды, она лишь пожала плечами, выдула пузырь жвачки и молча вышла.
– Ну а ты чего стала столбом? – зарычал Сикорски, повернувшись к Джулии. – Обещала – лечи.
– Да, конечно, только… – девушка запнулась, набрала полную грудь воздуха и решительно произнесла: – Вы все тоже должны уйти. Мне надо остаться наедине с мистером Красичем.
– Что значит – наедине? – возмутился режиссер. – И речи быть не может! Мало ли что ты удумаешь с ним сделать? А через девять месяцев родится ребеночек и ты обдерешь Джеро как липку!
– Какой ребеночек? – искренне удивилась Джулия, но минуту спустя до нее дошло. Она нахмурилась, бледно-голубые глаза на мгновение стали черными, в них полыхнуло смоляное пламя, но только на мгновение. А потом девушка опустила голову и упрямо процедила: – Можете думать обо мне что хотите, но, если я не начну работать с мистером Красичем сейчас, он не доживет до вечера.
– Работать? Что значит – работать?
– Я не очень хорошо говорю по-английски, я имела в виду – лечить.
– Так лечи, чего встала!
– Пока вы здесь – не могу.
– Вот же коза упрямая! – прошипел Сикорски, громко сопя от злости. – Ну ладно, мы уйдем, но учти – если ты задумала что-то плохое, тебе не поздоровится!
– Учту, – невозмутимо кивнула Джулия.
Она проводила режиссера с помощницей до двери, затем щелкнула замком, запираясь изнутри, опустила все жалюзи на окошках и только после этого приблизилась к кровати, на которой лежал Яромир.
– Ну, вот и все, – вполголоса произнесла она на чистейшем русском. – Теперь ты никуда от меня не денешься, красавчик. И сестра твоя никуда не денется, и ее омерзительный женишок. А если будешь себя правильно вести, я, так и быть, оставлю тебя в живых, станешь моим фаворитом. Уж очень хороший экземпляр получился у жалких людишек, верно, Раал? Ладно, ладно, не психуй, ничего с ним не случится, это ведь мое заклятие на нем, не чье-то другое. Хорошо, что ты у нас такой компанейский, душка Джеро, – пробормотала она, склонившись над беспомощным телом мужчины. – И тебе абсолютно все равно, кто принесет тебе попить во время съемок. Вкусная была водичка, да? А помнишь сказку о живой и мертвой воде? Так вот это все правда, малыш, вода может и лечить, и убивать, причем сама по себе, безо всяких примесей и добавок в виде яда цикуты, к примеру. Достаточно просто изменить информационную структуру водички, вот и все. А я это с некоторых пор умею делать, и не только это. Ладно, хватит болтать, пора делать из тебя моего раба.
Джулия сбросила с себя всю одежду, обнажив висевший на шее на тонкой цепочке клинок. Не очень большой, странной формы, из серебристого металла, не похожего ни на один из известных на Земле. Ручка клинка была непроницаемо-черной, словно отлитой из мрака.
Девушка подняла руки и, зажав клинок между ладонями, прикрыла глаза и затянула заунывный речитатив на незнакомом языке.
Лежавший неподвижно Яромир вдруг застонал, глаза под плотно закрытыми веками забегали из стороны в сторону, мышцы лица начали подергиваться, причем совершенно произвольно, отчего лицо исказилось до неузнаваемости. Затем дрожь перешла на тело, оно конвульсивно выгнулось вперед, раз, другой, третий. И захотело женщину.
И женщина, не прерывая речитатив, ответила на зов тела, опустившись на него сверху.
Яромир захрипел, словно пытался вырваться, освободиться из кошмарного сна, веки его задрожали, губы растянулись, обнажая судорожно стиснутые зубы.
