– Я ненадолго, скоро уеду.
– Ну, тогда ладно. До свидания.
– Всего хорошего, и спасибо за службу.
А он так забавно краснеет – ушами.
– Да чего уж там!
И пэпээсники, топоча ботинками, начали спускаться вниз по лестнице.
– И вам, Роза Карловна, спасибо за бдительность, – усмехнулся Владимир. – Хоть вы и ошиблись, но если бы и на самом деле что-то случилось?
– И ничего я не ошиблась, – поджала губы вобла.
– Спокойной ночи. – И Владимир захлопнул дверь перед острым носом.
ГЛАВА 28
Мария Евгеньевна тут же вытащила из душевного запасника ведро пепла раскаяния и принялась старательно посыпать им голову, причем прекратить этот непродуктивный процесс не смог даже Владимир.
И к моменту возвращения Кирилла хозяйка квартиры превратилась в горестный серый холмик, при малейшем движении поднимающий в воздух хлопья самоуничижения. Единственное, чего удалось добиться Володе, – разместить холмик на диване и даже придать ему горизонтальное положение.
А потом пришел Кирилл, и Лана, с трудом затолкав бессовестно приплясывающее облегчение под плинтус, поспешила на кухню готовить чай.
– А что тут у вас произошло? – вполголоса поинтересовался Кирилл, плотно прикрыв дверь.
– Почему ты решил, что могло что-то произойти?
– Эмоции Марии Евгеньевны изменились. Саднящая боль слегка отступила, и теперь там другой комок негатива.
– Господи, когда же у нее позитив-то появится? – тяжело вздохнула Лана, разбирая принесенные Кириллом пакеты. – Ага, взял ветчинную и лососевую нарезку, молодец, бутерброды легче делать будет. А на завтра ей что-нибудь купил?
– Обижаешь! – улыбнулся мужчина. – Там пельмени, яйца, масло сливочное, сыр, хлеб, картошка, макароны, сосиски…
– Все-все, не перечисляй, сама вижу! Домовитый ты у меня мужичок, хозяйственный!
– Да чего там – сокровище, одним словом.
– Ладно, сокровище, ты особо не раздувайся от гордости, а то лопнешь. Помоги лучше бутерброды соорудить, чтобы ускорить процесс.
– Так я же там пирожных к чаю купил!
– А вы с Владимиром после работы пирожными наедитесь?
– Ну да, – почесал затылок Кирилл, – это вряд ли. Подвинься, женщина, настоящий кулинар пришел!
Вдвоем они сократили процесс приготовления легкого ужина до десяти минут. Потом еще пять минут ушло на то, чтобы уговорить кучку пепла снова принять человеческий облик и пойти на кухню выпить чаю с гостями.
Увидев плотно заставленный деликатесами стол, Мария Евгеньевна всплеснула руками:
– Батюшки, сколько еды! Красная рыбка, икра, ветчина, салями, ой, а пирожные какие воздушные! Я подобные только по телевизору видела!
– Ну что вы такое говорите! – улыбнулась Лана. – Все это давно уже не дефицит, в любом магазине купить можно. Кирилл, кстати, в вашем же и купил.
– Я не это имела в виду, Ланочка, – грустно улыбнулась женщина, тяжело опускаясь на табурет. – Конечно, я все это вижу в магазинах, но вот чтобы так, на столе – только по телевизору, когда сериалы смотрю. Там даже обычные милиционеры, ну, которые из сериала «Улицы разбитых фонарей», ежедневно обедают в ресторане, причем не корочку хлеба берут, у них там тоже так столы заставлены. А я дочку одна растила, никого у нас нет, ни бабушек, ни дедушек, на зарплату почтальона не очень разгуляешься. Потом, когда я до начальника почтового отделения доросла, смогла хоть обновки Юле покупать, а то до этого только в секонд-хенде одевались. Дачи у нас тоже нет, поэтому заготовок на зиму делать было не из чего, так что на вкусности эти мы только смотреть могли. Зато дочка у меня очень хорошая выросла, по подворотням с парнями не тягалась, училась, кружки посещала разные и сама, без всяких репетиторов, в МГУ поступила! На бюджет, я ни копеечки не платила, да и не смогла бы платить. А в прошлом году она окончила университет и на работу вышла, причем не куда-нибудь, а на один из лучших телевизионных каналов! – От воспоминаний о дочке лицо женщины порозовело, потухшие недавно глаза сияли все ярче, голос больше не шелестел. – Юленька начала деньги в дом приносить, и теперь мы смогли на праздники что-то одно из этих вкусностей покупать, дочка особенно рыбку любила, палтуса… Ой, что ж это я такое говорю, дура старая! – Мария Евгеньевна прихлопнула рот ладошкой и испуганно посмотрела на сидящих за столом. – Не любила – любит! Любит, конечно же, любит, моя девочка жива, я знаю, чувствую это!
– Ну что вы опять разнервничались? – Лана ободряюще погладила женщину по плечу, надеясь, что полыхнувшие от стыда щеки немного остыли – давненько она не ощущала себя избалованной доченькой состоятельных родителей. Она действительно привыкла покупать все, что ей нравится, не заморачиваясь разглядыванием ценника, вот и ляпнула про доступность деликатесов. – Все будет хорошо, вот увидите. Давайте мы с вами чайку попьем, перекусим слегка, а потом вы нам все по порядку расскажете.
– Ну зачем же…
– А затем же, что мужчины наши после работы, голодные, а голодный мужчина соображает туго.
– Я бы попросил не обобщать, – буркнул Кирилл.
– Кушайте, мальчики, кушайте! – засуетилась Мария Евгеньевна. – Вам действительно надо, я знаю.
– И вам надо. – Володя положил на тарелку женщины несколько бутербродов, поставил перед ней кружку с чаем, пододвинул блюдо с пирожными и, грозно сдвинув брови, предупредил: – Пока все не съедите, никаких разговоров за столом!
– Господь с тобой, мальчик мой, – смущенно улыбнулась та. – Куда мне столько!
– Туда же, куда и всем. Ну, приятного всем аппетита!
Как всегда бывает во время еды, стоило приступить к трапезе, как, шумно дыша и отдуваясь, не пришел, а примчался аппетит. Ну, от мужчин он, собственно, и не уходил, а вот у Марии Евгеньевны последние месяцы бедняга находился в ссылке, в Туруханском крае. И теперь не мог нарадоваться собственному возвращению.
Правда, ссохшийся желудок смог принять только два бутерброда, пирожное и кружку чая, но и этого было достаточно, чтобы глаза женщины начали вести себя совершенно неподобающим образом – слипаться.
Владимир заметил это первым:
– Мария Евгеньевна, давайте-ка я вас отведу в комнату, вам поспать надо. А завтра вы мне все расскажете.
– Нет! – придремавшая было женщина испуганно подхватилась с места, едва не перевернув стол. – Я не хочу спать, я должна рассказать тебе о Юлечке!
– Утром и расскажете, я никуда не уйду, переночую у вас.
– Нет, нельзя! Юленькино время уходит, я чувствую! Счет идет на часы, понимаете?!
– Да ну, глупости какие, – Владимир успокаивающе положил ладонь на руку женщины, но она возмущенно оттолкнула парня:
– Ничего не глупости! Я все реже слышу доченьку, она уже почти не разговаривает со мной! Раньше плакала, умоляла не бросать, а теперь – почти всегда молчит, а если откликается, то как-то странно, словно ей уже все равно. Я понимаю, это все звучит дико, похоже на бред сумасшедшей, но…
