– Жил такой в нашем доме. Рвач был, а не врач! Чтобы коронки у него поставить, весь год пенсию надо было откладывать. Никто из наших к нему и не ходил.
– А где он сейчас?
– Так помер, – равнодушно произнесла Матвеевна.
– Когда?
– Давно уж. Он и в девяносто третьем уж не молоденький был. Седой весь, хотя и бодрый. Но бес попутал, женился на молодой девице. Так молодая женушка старого мужа быстро ухайдакала.
Но припомнив, хоть и не без труда, самого Юрского, старуха Матвеевна ничего про украденный у стоматолога саквояж с золотым песком, самородками и червонцами не знала. Стоматолог крепко держал язык за зубами, отлично понимая, что милиция в любом случае не вернет назад золота. В лучшем случае оно будет приобщено к делу, а в худшем… в худшем Юрскому самому грозила тюрьма.
– Его судьба была другой. Но факт остается фактом: Юрский свое золото потерял, смирился с этим и вскоре умер.
Умер также и вор Ширяев. А золото пропало. Но, как известно из курса физики, вещество бесследно исчезнуть не может. Если в одном месте убыло, то в другом обязательно прибыло. Вещество способно переходить из рук в руки, из одного состояния в другое. И золото, как наиболее часто обмениваемый металл, преуспело в этом больше всех других веществ.
– Делаю вывод, что саквояж с золотыми самородками и червонцами оказался у трех соседей-приятелей.
Как уже слышали подруги от старушки Матвеевны, в квартирах трем курильщикам дымить воспрещалось. И на лестницах также был запрет на табачный дым. Дом считался образцово-показательным в плане содержания. И разрисованные нанятыми художниками стены строго воспрещалось пачкать. Табачный дым и копоть могли повредить рисунок. Поэтому домоуправ гоняла курильщиков с лестницы. А вот во дворе – пожалуйста.
– Так они и наткнулись на упавший в буквальном смысле слова с неба саквояжик с золотом. Червонцы и самородки разделили на троих. И до поры до времени спрятались.
Но в лихие девяностые годы не было принято спрашивать у человека, откуда это у него взялись деньги. Ответ был всегда один и тот же – наследство. И в те годы он вполне удовлетворял непритязательные налоговые органы.
– Деньги они разделили, а стоматологу Юрскому шиш показали.
– Но как же он не прознал?
– Во-первых, полицию, то есть тогда еще милицию, он к этому делу привлекать категорически не хотел. А бандитов, которые могли бы взяться за расследование, по вполне понятным причинам опасался еще больше. Счел, что лучше не светиться, так целей останешься.
Но, во-первых, это было всего лишь личное предположение подруг. И, во-вторых, оно никак не приближало к разгадке того, кто же мог убить телеведущую Диану Рябовецкую. Даже если версия, выстроенная девушками, была близка к истине или даже являлась таковой, то кто же убил Диану, ни Кира, ни Леся по-прежнему сказать не могли.
– Ну, украли эти трое деньги, и что с того? Это же двадцать лет назад было!
– А не могла ли Диана, затеяв свое расследование, случайно раскопать эту историю и воспользоваться информацией в своих личных целях?
– Это каким же образом?
– Ну, мужа своего шантажировать, это к примеру.
Версия была интересная. И ведь когда работница архива припомнила эффектную стильную женщину, которая побывала у них в архиве неделю назад, подруги и вовсе были готовы прыгать до потолка. Теперь они знали, что именно раскопала Диана. И почти не сомневались: основной удар она была намерена нанести по любимому мужу. Видимо, Генкин эгоизм и его любовь к бабам превысили даже самообладание и выдержку Дианы.
Но тут же возникал закономерный вопрос. Если Диану убили, потому что она раскопала секрет более чем двадцатилетней давности, то кто же? Кто из троих убил Диану? Убил женщину отнюдь не Гена. А кто же тогда?
– Михаил не мог ее убить. Продавщица из отдела напротив сказала, что Михаил с Галиной улетали в Париж. Торговать в магазинчике оставалась лишь одна племянница.
– Катька-развратница?
– Она самая, – кивнула Кира. – Я на всякий случай – тетка не внушала мне большого доверия – проверила показания свидетельницы. И все оказалось верно: в ночь убийства супруги находились на территории Франции, приятно проводили время в своем гостиничном номере в Париже.
Будь это какое-то другое алиби, подруги еще могли бы сомневаться. Но улететь из страны, а потом вернуться, не пересекая ее границы, решительно невозможно. Так что имена супругов Осиповых должны были бы сохраниться в базе данных таможенников.
Самым реальным подозреваемым являлся Пашко. Он также был заинтересован в сохранении тайны происхождения своего благополучия. И к тому же из всех троих он обладал наиболее авантюрным складом характера. Но и у Пашко было алиби. Он провел ночь в жарких объятиях Натальи Красновой – своей дамы сердца. Ведь именно в ночь убийства Дианы он сделал предложение руки и сердца.
– Прямо словно специально для того, чтобы четко обозначить свое присутствие в определенном месте и в определенное время.
– А тебе не кажется, что все трое заранее позаботились о своем алиби?
– И в самом деле, Генино алиби обеспечила консьержка. Алиби супругов Осиповых подтверждал их заграничный тур. А у Пашко имелась счастливая невеста.
– Но кто же тогда убил Диану, если не они трое?
Это был тупик. Впрочем, имелся ведь в компании трех заядлых курильщиков и четвертый участник. Некая молодая мамочка, которая вскоре переехала из дома с улицы Подвойского. Уж не был ли связан и ее переезд с внезапно возросшим благосостоянием? С тем самым благосостоянием, которое женщина изо всех сил стремилась скрыть перед своими бывшими соседями и, надо думать, в особенности перед обворованным стоматологом Юрским?
Глава 16
Но чем больше подруги думали о том, кем же может являться молодая особа, тем больше они терялись в догадках.
– А что, если нам проверить всех жильцов?
– Что, по списку будем действовать? Дом-то большой.
– А что нам остается?
– Вообще-то, кое-что остается… – задумчиво пробормотала Кира. – Ты не забыла? На сегодня у нас назначен сговор между родственниками жениха и невесты.
– Ох да! Но тетя Лавра обещала сама все приготовить.
– И ты считаешь это правильным?
– Что именно? – удивилась Леся.
– Ну, что со стороны жениха никого не будет? У тети Лавры может сложиться неправильное представление о семье жениха.
– Решит, что все они жуткие буки?
– Что-то вроде того. Понимаешь, дядя Костя человек в возрасте. А ты по сравнению с ним девочка. Будет неправильно, что соплячка представляет собой всю его семью. Ладно бы других родственников не было, а так…
– Да, ты права, – задумчиво произнесла Леся.
