Они вновь сели у огня, и Лисица заговорил сам:
– Знаешь, иногда мне кажется, что я знал тебя всю свою жизнь. И даже больше того! Мне кажется, будто бы мы и раньше были уже знакомы.
– Когда это «раньше»?
– В прошлой жизни, – совершенно серьезно ответил Лисица. – А разве ты ничего такого не чувствуешь?
Кира пожала плечами.
– И чем мы занимались в прошлой жизни? Кем мы были? Где работали?
– Разве это важно? Нет, Кира, важно совсем другое.
– И что же?
Но Лисица уже снова замолчал.
– Смотри лучше на огонь, – велел он Кире, когда та попыталась снова задать ему вопрос. – Смотри и молчи, может, тогда что-нибудь и сама вспомнишь.
Заинтригованная Кира уставилась на огонь. Но извивающиеся языки пламени не помогли ей вспомнить свое прошлое. Может быть, потому, что Кира никак не могла отвлечься от настоящего? Краем уха она все время прислушивалась к тем звукам, которые доносились из дома.
Успела уже Леся растрясти хватившего лишку Эдика? Или парень так и заснул без всякой пользы?
– Быть того не может, чтобы бодрящий Лесин напиток не сработал, – пробормотала себе под нос Кира.
Кира знала, о чем говорила. Для сильно захмелевших пьянчуг у Леси имелся под рукой особый эликсир. В этот напиток помимо черного чая входило еще до двадцати составляющих. В их числе была полынь, красный жгучий перец, элеутерококк и еще какие-то травы, названия которых Кира уже не помнила. Но выпив один-единственный глоток этого пойла, заснуть было уже невозможно. Напиток бодрил почище всякого кофе. Но пока что условного сигнала Кира не слышала, и это ее тревожило. Почему Леся тянет?
Внезапно из дома донесся дикий вопль. Лисица вздрогнул и вскочил на ноги, а Кира мысленно похвалила свою подругу. Молодец, Леся! Ее фирменный «взбодритель» показал свою силу и на сей раз.
– Что это у них там?
– Ах, да какая разница! – лениво потянулась Кира. – Сядь со мной, успокойся.
– Нет, надо поглядеть.
– Не надо тебе никуда идти. Садись рядом.
Лисица машинально сел, но выглядел все равно встревоженным.
– Пойду! – попытался встать он снова.
Но Кира была начеку. Она знала, «взбодритель» сработал, Эдик теперь способен внятно разговаривать. Сейчас ни в коем случае нельзя пускать Лисицу в дом. Иначе он завалит подругам всю их операцию. И тогда, чтобы задержать приятеля, Кира сделала нечто, удивившее ее саму. Она крепко обвила руками шею Лисицы и поцеловала его прямо в губы.
Губы у Лисицы оказались неожиданно нежными и податливыми. Он не оттолкнул Киру, хотя выглядел изрядно пораженным. Но он не растерялся. И спустя всего несколько секунд с силой прижал девушку к себе и выдохнул ей прямо в ухо:
– Ну, наконец-то! А я уж думал, что ты никогда на это не решишься!
Целуясь с Лисицей, девушка буквально сгорала от стыда. Что она делает? Разве можно первой бросаться в объятия мужчины?! Теперь приятель возомнит о себе невесть что. А ведь ей всего-то и надо было задержать его рядом с собой. Остается надеяться только на то, что завтра утром Лисица не будет ничего помнить. И когда эта мысль посетила Киру, все остальное вдруг стало совсем не важно. И она отдалась окутавшей ее ночи со всей доступной ей страстью.
Глава 9
Однако следующее утро началось для подруг совсем не так, как они ожидали. Вместо того чтобы встать по звонку будильника, заведенного на девять утра, они ни свет ни заря были безжалостно разбужены надрывающимися телефонными трелями. Звонили сразу три телефона – домашний и оба сотовых.
– Что там? Пожар?
Но оказалось, что хотя и не пожар, но близко к тому. Леся первой добралась до телефона. И выслушав несколько коротких фраз, повернулась к подруге с перекошенным лицом.
– Это Лариса звонит! Ее дом сносят!
– Как? – поразилась Кира. – В четыре утра?
Но девушки не стали тратить время на разговоры. Надо было мчаться на помощь подруге и ее мужу. Хорошо еще, что от поселка до коттеджа, который выстроили себе Лисицыны, было от силы полчаса езды. Ночью Кира пролетела это расстояние за четверть часа.
Когда девушки подъезжали к коттеджу, то еще издалека заметили необычайное оживление на местности. Горели огни, раздавались команды в громкоговоритель. Какие-то люди в форме рабочих строителей суетились и бестолково бегали взад и вперед.
Коттедж Лисицыных был ярко освещен огнями прожекторов. В их свете были хорошо видны маленькие фигурки хозяев дома, мечущихся внутри от одного окна к другому.
– Лариса! Богдан! Мы тут! Мы с вами!
Подруги побежали к коттеджу, но им наперерез кинулся какой-то бородатый мужик.
– Стойте! Туда нельзя! Сейчас бульдозер уже пойдет!
И он ткнул пальцем в огромную машину, пока что неподвижную, но с заведенным двигателем и угрожающе поднятым ковшом.
– Вы не имеете права!
– Дом подлежит сносу. Вот документы! Все по закону.
– В доме люди! Хозяева!
– Так уговорите их выйти. Поймите, это в их собственных интересах!
– Я бы вам сказала, что в их интересах, – обозлилась на бульдозериста Кира. – Да боюсь, вы такое про себя слушать не захотите.
Бородатый почесал затылок и неожиданно жалобно произнес:
– Девчонки… ну, вы меня тоже поймите. Мне Богдана чисто по-человечески очень жаль. Хороший он парень. Но что я могу поделать? Работа есть работа.
– А если вам людей убивать прикажут, вы тоже свалите на свою работу?
– Так ведь это… того… выйдут же они когда-нибудь. Я вообще обалдел, когда их обоих в доме увидел. Эрнст мне поклялся, что в доме никого не будет. Дескать, он им звонил, они отдыхать уехали. Дом пустой, можно его сносить.
– И вам не показалось странным, что люди, чей дом должны вот-вот снести, отправились спокойно отдыхать?
– Так ведь это… люди, они разные. У всех свое разумение.
Подруги ничего не ответили. Они прямо направились к дому, дверь которого гостеприимно распахнулась им навстречу. Но едва лишь девушки вошли, как Богдан запер дверь изнутри.
– Вот и хорошо, теперь нас уже четверо, – произнес он. – Небось с четверыми будет им справиться потруднее.
– Сейчас еще люди подтянутся, – добавила бледная Лариса. – Мы всем своим друзьям и родным позвонили. Но вы первые, кто откликнулся. Спасибо вам!
Но Кира не стала преувеличивать своей заслуги.
– Просто мы живем ближе остальных, – сказала она. – А что случилось-то?
– Вы сами не видите? Этот Эрнст – гад ползучий – решил действовать, не дожидаясь нашего согласия на переезд.
