Глава 1
Хорошая невестка делает вид, что обожает свою свекровь, плохая — с ней не знакома, а умная — живет от свекрови на расстоянии три тысячи километров. Моя подруга Танька Чижова была невесткой обыкновенной: всеми фибрами души она ненавидела «вторую маму», однако жила с ней в одной квартире.
Когда Танька приходит ко мне в гости, разговор неизменно сводится к тому, какой монстр Ева Ивановна. Вот и сегодня подруга оседлала любимого конька.
— Развела в своей комнате жуткий срач, — шипела Танька, — я туда даже не захожу, чтобы не стошнило из-за запаха. Зато на кухне обожает убираться. Ну, это она так называет — «убираться», а на самом деле просто перекладывает всё с места на место. Возьмет, к примеру, и переставит чашки из одного шкафа в другой. Я приезжаю с работы, лезу за чашкой — а там приправы лежат, представляешь? Такое ощущение, будто в дурдом попала. Верну всё на место, а она на следующий день опять переставляет. Специально меня изводит! И чего только добивается?
Я усмехнулась: по-моему, всё предельно ясно. Ева Ивановна хочет остаться одна в своей квартире. Сын с невесткой, два здоровенных лба тридцати лет, могли бы уже съехать от пенсионерки и дать ей возможность насладиться комфортной жизнью в одиночестве. В этом духе я и высказалась подруге.
Танька возмущенно передернула плечами.
— Да в том-то и дело, что она против, чтобы мы съезжали! Был такой разговор после нашей с Сережкой свадьбы, мы хотели снимать квартиру, даже нашли подходящий вариант, но она нас отговорила. Зачем, мол, отдавать деньги чужому человеку, когда можно откладывать на свое жилье? Свекруха быстро сообразила, что ей от нас одна выгода: мы и коммунальные услуги оплачиваем, и холодильник под завязку набиваем, и квартиру убираем. Поди плохо? Живет на всем готовеньком, как королева! И пенсию на сберкнижке копит!
Я подозревала, что выгода от совместного проживания у молодых все-таки есть, однако предпочла дипломатично промолчать.
Мы сидели на кухне и пили чай. Уже довольно давно я живу в огромной квартире с шикарной гостиной, однако на кухне в роли хозяйки чувствую себя более уютно. Ничего не поделаешь, сказываются годы, проведенные в тесных съемных халупах. Большие пространства наводят на меня тоску, как в музее. Впрочем, мои гости отнюдь не в обиде, что их угощают пирожными в пищеблоке, который обставлен в современном стиле хайтек и больше смахивает на космический корабль.
Танька бросила в чашку два куска рафинада и нервно размешала сахар ложечкой.
— А тут еще новая напасть — из дома стала пропадать еда.
Я удивленно воззрилась на подругу:
— В смысле? Крупы и консервы?
— Нет, не консервы, а уже готовая еда. Вот представь: мы с мужем приезжаем после работы едва живые, одно желание — поужинать и завалиться спать. Я накануне приготовила целую кастрюлю фаршированных перцев, ты знаешь, это мое коронное блюдо. Открываю холодильник — кастрюля пустая, только на дне один перчик болтается. Представляешь? А в квартире днем никого не было, только свекровь.
— Очевидно, Ева Ивановна проголодалась.
— И умяла целую кастрюлю? Перцев было двенадцать штук! Не могла она столько за один день схомячить, в нее просто физически не влезет.
Я в сомнении покачала головой. В меня лично — влезет! Впрочем, на аппетит я никогда не жаловалась, поэтому и отъелась до размеров маленького бегемотика. Мой вес колеблется в пределах ста килограммов, сегодня утром, например, стрелка весов остановилась на цифре девяносто восемь. Эх, надо бы худеть! Вот с понедельника — честное слово! — сяду на диету.
— Слушай, я же видела твою свекровь, она довольно полная женщина, наверняка любит покушать.
— Полнота не от еды, а от болезни. У нее сахарный диабет, она ест часто, но понемногу. И мясом нельзя злоупотреблять, ей реально плохо становится, до вызова «скорой».
Я выдвинула другую версию:
— Может, к Еве Ивановне приходили гости, и она их угостила?
— Возможно, — кивнула Танька. — Однако потом ситуация повторилась с котлетами, борщом, бефстроганов… Всё, что я приготовлю, исчезает из холодильника. Свекровь оставляет только самую малость на донышке, чтобы не мыть кастрюли и сковородки. Это меня, кстати, бесит больше всего! Мало того, что я у нее бесплатная кухарка, так еще и посудомойка!
Я откусила эклер, с наслаждением ощущая, как нежнейший крем тает во рту… Вообще-то Танькино недовольство понять можно. Если бы у меня из холодильника кто-то таскал пирожные, я бы тоже пришла в ярость.
— И куда, по-твоему, девается еда?
Чижова развела руками:
— Ума не приложу. Однажды у меня на работе поднялась температура, я приехала домой в три часа. Холодильник был уже пустой! Получается, что она выносит еду в первой половине дня.
— Может, Ева Ивановна подкармливает бездомных кошек и собак? Многие люди к старости становятся жалостливыми, особенно за чужой счет.
Подруга отмахнулась от этого предположения.
— Да она ненавидит животных! Не позволила мне завести щенка, заявила, что у нее аллергия на собачью шерсть. У нас в подъезде жила бездомная кошка, которая гадила около почтовых ящиков, так свекровь самолично вышвырнула бедную зверюшку на улицу, не посмотрела, что на дворе зима, а кошка беременная.
— И давно это длится? Давно пропадает еда?
— Уже три месяца.
Мое изумление не поддавалось описанию:
— Три месяца?! И за это время вы с мужем не нашли минуты, чтобы поговорить с Евой Ивановной?! Почему сразу не потребовали объяснений: «Дорогая мама, мы хотим знать, куда делись котлеты!»?
— Да потому что с ней невозможно нормально разговаривать! — взорвалась подруга. — Когда задаешь ей вопрос, причем самым невинным и спокойным тоном, она начинает истерично вопить: «Ждете, когда я умру! Куска хлеба для меня пожалели! Когда же я наконец-то умру!», — а потом рыдает полдня в своей комнате и еще неделю демонстративно с нами не общается… Нет, спрашивать у нее — дохлый номер. Мы уже думали, может, камеру видеонаблюдения на кухне поставить, чтобы точно знать, что она с едой делает. Не знаешь, где такие камеры продаются? Меня просто тошнит от всего этого!
Ситуация и впрямь дурно попахивала. Заметьте, пенсионерка выносит из дома не золото, не бриллианты и не акции Газпрома, а всего лишь еду. А сын с невесткой собираются установить камеру, чтобы точно подсчитать, сколько тарелок супа старушка умыкнула.
— Тебе жалко еды для Евы Ивановны? — прямо спросила я.
— Да не жалко мне, не жалко! Пусть ест на здоровье! Ну, как ты не понимаешь, что дело тут совсем в другом! Я корячусь у плиты, как рабыня, трачу время, которого и так в обрез, а она просто нагло берет всё, что я приготовила, и уносит. Мне жалко свое время и свой труд, понимаешь? Откуда я знаю, что она делает с едой? Может, просто выбрасывает на помойку?
