Изобретатель просиял, словно я не раскритиковала его, а наоборот — похвалила.
— Еще я придумал, что стульчак следует нагреть до определенной температуры, чтобы все капли испарились. То есть механизм такой: смыл — стульчак включился, нагрелся, а затем через некоторое время отключился.
— Та же проблема — отсутствие розетки. А вы учли конденсат, стекающий с бачка унитаза? Может хорошо «пощипать» пятую точку электрическим током. И, если честно, стульчак по-прежнему негигиеничный: пятна высохли, а разводы от них и микробы остались.
— Людмила, какое удовольствие с вами общаться! — воскликнул Гавел. — Я шел тем же логическим путем, поэтому в конечном итоге отмел и насос, и нагревание и остановился на гидродворниках. Небольшие такие дворники, типа автомобильных, только поролоновые и работающие на гидроэнергии от смывания. Пока льется вода, дворники подтирают все капли, попавшие на стульчак. Я даже сконструировал образец дворников и успешно опробовал их на своем унитазе. Но! — Гавел торжественно поднял указательный палец. — После серии испытаний на унитазах своих друзей и соседей я убедился, что дворники не универсальны, они работают не везде.
Я так и представила себе картину: звонок в дверь, на пороге стоит Гавел, в халате и тапочках, и интеллигентным голосом спрашивает: «Дорогой сосед, можно воспользоваться вашим туалетом?». А потом ковыряется отверткой в унитазе, прикрепляет к нему какие-то поролоновые штуки и долго спускает воду.
— Дело в том, — объяснял изобретатель, — что внутренняя форма унитазов различна. Также различается сила напора воды. Но самое главное, что разные производители используют разные механизмы слива. Есть унитазы типа советских, где продукты жизнедеятельности сначала падают на поддон, а потом вода мощной струей из середины сливает всё в отверстие. А есть унитазы американского типа, где вода из слива равномерно распределяется под ободком, делает как бы полный круг и своим давлением проталкивает продукты жизнедеятельности в S-образный тоннель. Получается, что гидродворники необходимо отдельно настраивать под каждый унитаз, а кто будет этим заниматься? Я реально смотрю на вещи.
По моему мнению, реальностью тут и не пахло. Однако из меня, как на грех, продолжали фонтанировать идеи.
— А если подойти с другой стороны? Сейчас вы идете по пути: как убрать со стульчака упавшие капли. Но пусть задача будет другой: не допустить, чтобы капли на него попали в принципе. Это достижимо, если стульчак будет поднят.
— Правильно! — воскликнул Гавел. — Я тоже об этом думал! И придумал конструкцию, аналогичную корзинам для мусора с педалью. Вы наверняка видели такую: надо нажать на педаль, и крышка поднимется. На полу около унитаза находится педаль, от нее подведен телескопический проводок к сиденью. Мужчина подходит, нажимает на педаль, стульчак поднимается, он делает свое дело, потом убирает ногу с педали, и стульчак опускается. Но тут есть проблема: необходимо постоянно давить на педаль. Плюс надо менять сиденье, сейчас стульчак сделан из довольно тяжелого пластика, а его необходимо заменить на более легкий материал.
Я кивнула и добавила:
— Я вижу здесь еще более серьезный недостаток: мужчина может элементарно забыть нажать на педаль или вспомнить о ней, когда сиденье уже испачкано. Надо сделать так, чтобы стульчак, когда на нем не сидят, всегда принудительно поднимался. Возможно ли это выполнить технически?
— Да! — вскричал пенсионер. — Это и есть мое изобретение — ССУ-25! Когда человек покидает сиденье, стульчак плавно поднимается в вертикальное положение под воздействием возвратной гидролифта. Гидролифт крепится сбоку и не мешает сидеть. Когда нужно сесть, стульчак опускается и удерживается в горизонтальном положении весом сидящего человека. А опустить его не сложно даже ребенку.
— Что такое гидролифт? — спросила я.
— У вас на кухне есть шкафчики, которые открываются наверх? У них еще дверка с горизонтальной петлей.
Я кивнула.
— Так вот, там как раз используется гидролифт — подъемный механизм типа небольшого поршня.
Что-то в изобретении Гавела меня настораживало, но я пока не могла уловить, что именно. А мужчина светился, как новенький юбилейный рубль:
— Людмила, деточка, я прямо нашел в вас родственную душу! У вас классическое техническое мышление, вы что заканчивали — мехмат университета или Бауманку?
Пенсионер ошибся, никакой я не технарь. Просто я страдаю маниловщиной, обожаю размышлять о всякой ерунде. Эх, если бы столько же времени и усилий я тратила на коммерчески выгодные идеи, уже давно бы озолотилась!
— Вообще-то я филолог, — сказала я.
— Правда? Никогда бы не поверил! Вот Ева Ивановна — библиотечный работник, типичный гуманитарий, и это видно сразу. Ей бы никогда не пришло в голову столько идей.
Я удивилась:
— Вы же говорили, что постоянно обсуждаете с ней ССУ-25. Что же тогда Еву Ивановну интересует?
— Она хочет стать моим инвестором, — ответил Гавел.
— Кем?
— Инвестором, инвестировать деньги в мое изобретение.
По-моему, Ева Ивановна была последним человеком на Земле, который мог бы стать чьим-либо инвестором.
— И много денег? — спросила я.
— Полмиллиона рублей, — легко ответил Гавел. — Конечно, это скромные средства, но их должно хватить на пробную партию образцов.
Какие полмиллиона? Уж не те ли, что сняли со сберкнижки за день до смерти пенсионерки?
— Ева Ивановна уже отдала вам эту сумму? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.
— Пока нет, но ее намерения серьезны, уверяю вас.
— То есть она подписала какие-то бумаги?
— Ну что вы, — улыбнулся Гавел, — никаких бумаг, просто обещала на словах. Но не думаю, что Ева Ивановна меня обманет.
— Можете пересказать ваш разговор? Дословно?
— Конечно, у меня отличная память…
В тот вечер Ева Ивановна не шла по аллее, а почти бежала. Хотя дождь на улице давно закончился, лицо у нее было мокрым. Увидев Гавела, она бросилась к нему и выпалила, задыхаясь:
— У меня есть пятьсот тысяч! Я скопила! Почти полмиллиона рублей!
Изобретатель ни о чем, кроме ССУ-25, думать не мог, поэтому в голове возникла только одна мысль: эта милая дама хочет вложить деньги в его изобретение.
— О, спасибо, моя дорогая! — обрадовался Гавел. — Я вас обожаю! Это самый счастливый день в моей жизни!
— В Японию, — твердила Ева Ивановна, — мы поедем в Японию!
— Зачем в Японию? — не понял Гавел.
— Это страна, где сбываются мечты! — выдохнула Ева Ивановна.
— Нет-нет, — решительно заявил изобретатель, — Япония нам не нужна, там всё очень дорого.
— Какое это имеет значение? Я же говорю — у меня есть почти полмиллиона!
