Но только она одна может заставить его сердце плакать…
«Аль Пачино» («Банд'эрос»)
Отец хотел, чтобы я ехала первым классом. Он любил
повторять: «Ты должна выбирать все самое лучшее». По мне, так и второй совсем
неплох, вся разница в том, что в первом классе приносят скверный кофе, по
крайней мере здесь, в скором поезде, на успевшем стать привычным отрезке пути
от Болоньи до Венеции. Однако я все-таки купила билет в первый, зная, что отец
будет встречать меня на вокзале и, разумеется, ему не понравится, что я его
ослушалась.
Последнее время мы виделись не часто, уже четвертый год я
жила в Италии, училась в Болонском университете. Отец остался в России, у него
давно была другая семья. Моя мать умерла, когда мне было четырнадцать, с отцом
они развелись через два года после моего рождения. Когда случилось несчастье,
меня хотела забрать к себе тетка, но папа настоял, чтобы я жила с ним, то есть
в его семье. Как ни странно, эти несколько лет теперь казались мне самыми
счастливыми в моей жизни. Рядом был отец, сводная сестра, с которой мы очень
подружились, несмотря на разницу в пять лет, что в таком возрасте весьма
существенно. С Музой, женою отца, отношения сложились тоже на редкость хорошие.
В общем, о том времени я неизменно вспоминала с большой теплотой. Это вовсе не
значит, что в Италии мне жилось плохо. Нет. Напротив. Мне все здесь нравилось
или почти все. Но семьи все-таки не хватало, потому я при каждом удобном случае
отправлялась домой и очень радовалась редким приездам отца.
Вчера он позвонил довольно поздно, ближе к одиннадцати
вечера, и сообщил, что прилетел в Верону. Обычно о своем приезде он
предупреждал заранее, и этот неожиданный звонок меня слегка удивил.
– Что-нибудь случилось? – на всякий случай спросила я.
– Нет, все в порядке, – поспешно ответил он. – Не смог
отказать себе в удовольствии повидать тебя, оттого и собрался за три дня.
Отец занимался бизнесом, в Италии у него были деловые
партнеры, так что его слова меня не удивили.
– У меня мало времени, я не смогу приехать в Болонью.
– Хочешь, чтобы я приехала? – спросила я.
– Хочу, только не в Верону, а в Венецию. У меня там
встреча с одним человеком.
– Хорошо, я приеду, – ответила я.
– Извини, если нарушил твои планы, – засмеялся отец.
– Даже если бы и нарушил, я все равно очень рада, что
увижу тебя.
В общем, это был ничем не примечательный разговор, и,
отправляясь в Венецию, я и подумать не могла, чем закончится моя поездка.
Я пила скверный кофе, смотрела в окно и радовалась
предстоящему свиданию. А еще пыталась угадать, как встретит меня Венеция. В
смысле погоды этот город еще более непредсказуем, чем Санкт-Петербург, где я
жила некоторое время до смерти мамы.
– Обещали солнце, – будто читая мои мысли, сказала
сидящая рядом со мной дама лет семидесяти, поглядывая в окно.
Последний раз я была в Венеции месяц назад, в феврале. Тогда
город окутал туман, да такой, что в двух метрах от себя ничего не увидишь.
Прогулка не доставила мне удовольствия, и большую часть времени я провела в
музеях.
Я достала книгу и, устроившись поудобнее, начала читать, то
и дело возвращаясь мыслями к отцу. Жаль, что мы будем вместе всего несколько
часов. Потом подумала, что впереди каникулы, я смогу поехать домой… Подруга
предлагала отправиться в Париж, впрочем, эта поездка займет неделю, не больше,
а потом к родным…
Поезд чуть сбавил ход, и за окном показалась ровная гладь
воды под ярким мартовским солнцем. Сайта-Лючия. Пассажиры оживились, самые
нетерпеливые доставали багаж, дама рядом со мной удовлетворенно кивнула:
– Солнце. Прекрасный день.
Наконец поезд замер на перроне. Я вышла из вагона одной из
первых и сразу же увидела отца. Он стоял в нескольких метрах от меня в светлом
плаще нараспашку, махнул мне рукой и шагнул навстречу. Мы обнялись,
поцеловались, он отошел на шаг, не выпуская меня из объятий, и сказал весело:
– Господи, какая ты взрослая… и настоящая красавица.
– Взрослая? – хихикнула я. – Хочешь сказать, что время
быстро бежит и я уже успела постареть?
– В твоем возрасте, дорогая, смешно говорить о
старости.
– В твоем тоже, – улыбнулась я.
– Лучше бы ты не напоминала об этом, – покачал он
головой. – Грустно это сознавать, но твой отец уже старик, что бы ты ни
говорила в припадке дочернего великодушия.
– Ты отлично выглядишь, – заверила я, ничуть не
покривив душой. Отец отметил свое шестидесятилетие три года назад, но выглядел
лет на десять моложе. Высокий, подтянутый, в темно-каштановых волосах седины
почти нет, карие глаза смотрят на мир с любопытством. Янка, моя сестра,
утверждала, что волосы отец красит; если это и так, то правильно делает.
Однажды в ресторане нас приняли за любовников, отца это
разозлило, а мне, напротив, показалось забавным.
– Давай твои вещи, – сказал он, продолжая улыбаться.
– Какие вещи? У меня в рюкзаке только книга и бутылка
воды.
– Путешествуешь налегке?
– Ты же сказал, что сегодня уедешь?
– Да, к сожалению.
Болтая, мы пересекли вокзал и вышли к каналу.
– Какие у тебя планы? – спросила я.
– В пять у меня встреча. До этого времени я свободен.
Правда, есть еще небольшое дельце. Надо навестить одного знакомого, он живет
тут неподалеку. Ты не против прогуляться?
– Нет, конечно. Рассказывай, как там Янка, как Муза?
– Подозреваю, о Янкиных делах ты знаешь больше, чем я.
Судя по телефонным счетам, она звонит тебе каждый день.
– Трижды в неделю, – улыбнулась я. – И трижды звоню я.
– Рад, что у вас такие отношения, – серьезно сказал
отец.
– Мы же сестры.
– Да, конечно. – Отец вдруг нахмурился. Теперь,
приглядываясь к нему, я поняла, что он чем-то озабочен.
– У тебя правда все в порядке? – нерешительно спросила
я.
– Конечно, – кивнул он. – Я не стал бы тебе врать. Ты
ведь мой лучший друг.
По мосту мы перешли на другую сторону канала, нас сразу же
подхватил поток туристов.
– Где живет твой знакомый? – задала я вопрос, стараясь
не отстать от отца: он шел очень быстро, поглядывая по сторонам, точно кого-то
высматривая в толпе.
