– Наверное, нет. Но чисто по-человечески… вы же должны
понимать, в каком я положении… – Последние слова я произнесла почти шепотом,
мне так себя стало жалко, что я едва сдержала слезы.
– Ладно, не переживай. Никто тебя не тронет, я
присмотрю.
– В каком смысле? – брякнула я.
– В буквальном. В окна лазить завязывай, сорвешься чего
доброго.
Он открыл дверь и через мгновение исчез.
На месте я смогла усидеть всего несколько секунд, потом
кинулась к двери. Гостиничный коридор был пуст, лестница терялась в темноте,
только возле лифта светилась лампочка.
– Куда он делся? – пробормотала я, закрывая дверь.
Конечно, он мог покинуть гостиницу, но почему-то мне казалось, что он где-то
рядом, то есть он один из постояльцев. Загадок лишь прибавилось, нечего было и
думать о том, чтобы уснуть.
Я легла, уставилась в потолок и вздохнула. Итак, мои худшие опасения
оправдались: убийцы отца заинтересовались мною. Это немцы, по крайней мере
говорили они по-немецки, а человека, которого мне следует опасаться, зовут Макс
фон Ланц. Тут все сходится, кроме одного: какое к отцу могут иметь отношение
эти самые немцы? Насколько я знаю, никаких дел в Германии у него никогда не
было, а также никаких знакомых, интересов и т.д. Он ни разу туда не ездил, по
крайней мере ни о чем подобном не упоминал, но умудрился нажить врага с
немецким именем. Далее: этот русский, оказавшийся в моей комнате. Он-то откуда
взялся, не в комнате, а вообще? Его интересовало, что папа успел мне
рассказать. То же интересовало и немцев. Точнее, их интересовало, не успел ли
он мне что-то передать, иначе парень не стал бы рыться в моих вещах. Тут я вскочила
с кровати, включила свет и первым делом проверила наличие документов. Слава
богу, все на месте. Я тщательно осмотрела свои вещи, вдруг подумав: что, если
отец незаметно сунул мне в карман записку? Или еще что-нибудь? С этим повезло
меньше, то есть совсем не повезло. Да если бы папа и оставил что-то, парень,
что копался в моих вещах, непременно бы это обнаружил… Хотя, если русского он
не знает, мог и не обратить внимания на записку. Знает или нет, осталось
загадкой, но записки точно не было. Я пригорюнилась и вернулась мыслями к
своему недавнему гостю. Не похоже, что он с немцами заодно. Если те двое имеют
отношение к неведомому Максу фон Ланцу, то этот… Он наблюдал за мной, причем
еще до появления немца, видел, как я вылезла в окно (или догадался), и следил
за моими перемещениями на улице. Предположим, он тоже что-то искал в моих
вещах. Поискал и шел бы себе с миром, но он решил меня дождаться и задать
несколько вопросов. Его интересовало, при каких обстоятельствах погиб мой отец.
То есть он об этом не знал? Следовательно, к убийству не причастен. Вилами по
воде писано, но мне так спокойнее. Но, как и немцев, его интересовал конверт, а
также что отец успел рассказать или передать мне. Что же такого особенного в
этом конверте?
Он должен быть у убийцы, то есть если немцы причастны к
убийству, то пришли они отнюдь не за конвертом. Я уверена, тип влез в окно с
одной целью – убить меня, а еще хотел убедиться, что папа мне ничего не
передал. Логично допустить, что немец и тот, что сидел в моем кресле, – конкуренты,
ищут одно и то же, но с разной целью, хотя цель может быть одна, просто
соотечественник менее кровожаден. Он сказал, что будет за мной приглядывать, и
советовал особенно не беспокоиться. Что это значит? Жаль, что на мои вопросы он
не пожелал ответить. Господи, ну какое все это может иметь отношение к моему
папе? К обычному бизнесмену средней руки из областного центра? Шпионский
триллер какой-то. Я нахмурилась и в который раз с печалью подумала: а что,
собственно, я знаю о своем отце? То же, что и любая дочь, прожившая с ним в
одной квартире несколько лет. Вроде бы очень много и вместе с тем – ничего. Я
даже не знаю, при каких обстоятельствах он, к примеру, познакомился со своей
второй женой. Так что, по большому счету, он мог быть кем угодно, даже шпионом.
Шпион должен работать в соответствующем ведомстве, представляющем интерес для
иностранных держав. А мой организовал собственный бизнес, по делам ездил не
часто, в основном в Москву, ну и в Италию. Я тяжко вздохнула, потому что уже
просто устала от этих мыслей.
За окном серело, дождавшись девяти утра, я позвонила Дмитрию
Сергеевичу, он обещал приехать через час. Я отправилась завтракать. Само собой,
теперь меня очень интересовали постояльцы гостиницы, оттого я была
разочарована, обнаружив в ресторане только пожилую японскую чету. Я устроилась
лицом к открытой двери в ресторан. С моего места хорошо был виден холл, вскоре
там появились три женщины-француженки. Пожилой итальянец, сидя за стойкой,
просматривал журнал. В ресторан вошли парень и девушка. Поначалу я
насторожилась, но тут же разочарованно вздохнула: парень был чуть выше меня, а
ночной гость отличался довольно высоким ростом. Минут через десять появилась
еще одна пара, но мужчина был невысок и упитан, то есть на роль гостя также не
годился.
Мое сидение в ресторане становилось неприличным; допив кофе,
я решительно направилась к стойке. Завидев меня, мужчина убрал журнал и
дружески мне улыбнулся. Накануне мы с ним немного поболтали, он, кстати, был
хозяином гостиницы, где работала вся его семья, хвалил мой итальянский,
расспрашивал о жизни в Болонье, учебе, – в общем, можно считать, что мы
подружились. Оттого я была уверена: он не откажет мне в услуге.
– Доброе утро, – сказала я, он охотно ответил. Поболтав
о погоде и о своих планах на день (разумеется, они касались экскурсий), я
спросила: – В гостинице живут еще русские?
– Да, – кивнул хозяин. – Пятеро. Три женщины и двое
мужчин. Очень приятные люди, – счел своим долгом добавить он и улыбнулся.
– Мужчины приехали вместе? – продолжила я допрос, надеясь,
что мои вопросы покажутся ему праздным любопытством.
– Да, – кивнул он. – Они здесь со своими женами, и еще
одна дама, которая занимает одноместный номер. Кажется, они друзья или
родственники.
Я мысленно вздохнула, конечно, мой ночной гость мог
появиться здесь в компании, но почему-то в это не очень верилось.
– Простите мою назойливость, – изобразив смущение,
сказала я. – Других русских в гостинице нет? – Хозяин смотрел на меня с
недоумением, а я объяснила: – Вчера я встретила мужчину в коридоре, русского…
– А-а… это, наверное, тот, что уехал сегодня утром,
часов в восемь.
– Как он выглядел? – не отставала я.
– Симпатичный, – улыбнулся хозяин. – Высокий, светлые
волосы.
– Вы не могли бы назвать мне его имя?
– Конечно. – Он заглянул в журнал и, коверкая имя,
произнес: – Владимир Шульгин. Но он уехал. У него самолет утром.
– Спасибо, – вздохнула я.
