Впрочем, удалился только Максим, Муза, проводив его до
двери, появилась на кухне.
– Ужасный день сегодня, – сообщила она.
– Да? А в чем дело?
– Настроение ни к черту. Не знаешь, где Янка? По-моему,
она совсем спятила. Ревнует меня к Максу, как будто ему может быть хоть
какое-то дело до этой дурочки.
– Он твой любовник? – помедлив, спросила я, наплевав на
то, как Муза отнесется к моему вопросу.
– Нет, к сожалению, – ответила она. – Хотя я очень хотела
бы. Он богат, красив, умен… Я бы черту душу продала, чтобы заполучить в мужья
такого парня.
– Хочешь сказать, что он остался равнодушным к твоим
чарам?
– Вот именно. У всех бывают неудачи.
– Янка утверждает, что в ресторане расплачивался он, –
заметила я.
Муза нахмурилась.
– Господи, когда только она увидела? Впрочем, Янка с
него глаз не спускала. А я-то думаю, чего она с утра бесится.
– Так за ресторан действительно платил он?
– Я взяла у него денег взаймы. Кому я только не должна,
– добавила она со вздохом.
– Муза… – начала я, но она замахала руками:
– Давай без глупых вопросов. Господи, как я устала от
всего этого!
Она села пить чай, я составила ей компанию, и хоть вопросы
вертелись у меня на языке, задавать их я не стала. Ясно, что у Музы появились
тайны, и одна из них – недавний разговор с Максом. Я не сомневалась, там, в
кабинете отца, шел торг, вот только что она пыталась ему продать? И до той
минуты Макс очень интересовал меня, а теперь интерес усилился.
Вскоре пришла Янка, мать с дочерью игнорировали друг друга,
и это было хорошо, по крайней мере, освобождало меня от необходимости
выслушивать их взаимные обвинения. Воспользовавшись затишьем, я отправилась в
кабинет отца. Здесь все было как при его жизни. Отец был аккуратистом и терпеть
не мог захламленный стол, сейчас на нем стоял лишь чернильный прибор, которым
никогда не пользовались. В замках ящиков торчали ключи, я повернула один,
выдвинула ящик и увидела несколько пластиковых папок. Через полчаса мне стало ясно:
ничего интересного в столе нет, а интересовали меня письма, о которых говорил
Уманский. Выходит, либо отец их кому-то отдал, либо кто-то взял их сам уже
после его смерти. Кому могли понадобиться старые письма, да еще на немецком?
В одном из ящиков я нашла записную книжку папы, довольно
объемистую, исписанную до последней страницы. Первая запись была сделана три
года назад, последняя – за две недели до его смерти. Я тщательно просмотрела
все записи, в основном они касались деловых встреч, страницы были заполнены
номерами телефонов. Одна запись меня заинтересовала. «Узнать адрес в Риге»,
чуть ниже – «Позвонить». Кому, неясно. Через пять страниц номер телефона, имя
Марта трижды подчеркнуто, номер международный, но мне он ни о чем не говорил.
Вздохнув, я убрала записную книжку и только тут увидела, что в дверях стоит
Муза.
– Что ты ищешь? – спросила она.
– Просматривала папину записную книжку, – пожала я
плечами.
– Можешь быть уверена, нашлись умники до тебя, все
здесь переворошили, – фыркнула она. – И что? Убийца до сих пор на свободе.
– Ты не видела у отца писем, старых писем на немецком?
– Каких еще писем? – возмутилась она. – По-моему, ты
просто спятила.
Она резко повернулась и вышла из кабинета. Хорошо зная
повадки Музы, я не сомневалась, что ей прекрасно известно, о каких письмах идет
речь.
Утром я долго не покидала свою комнату, ожидая, когда
стихнет очередной скандал. Меня так и подмывало собрать вещи и переехать в
квартиру, оставленную мне бабулей. Междоусобная война шла по нарастающей, и
казалось, конца этому не предвидится. Наконец все стихло, и я выбралась на
кухню. Тут же выяснилось, что мать с дочерью покинули поле боя и находятся вне
квартиры. Позавтракав, я пошла в кабинет отца и вновь стала изучать его
записную книжку. Если он занимался разгадкой некой тайны, связанной с бабушкой,
должен был оставить хоть какие-то записи. Конечно, на ум сразу пришла
таинственная папка. Я считала, что там документы, имеющие отношение к бизнесу
отца, а если… Нет, это уж слишком. Пожалуй, я чересчур увлеклась теорией, что
бабуля жила под чужим именем, да и кого ее тайна могла заинтересовать, кроме
самых близких родственников?
Мои размышления нарушил телефонный звонок. Сняв трубку, я
услышала голос Макса.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – ответила я и зачем-то добавила: – Музы нет
дома.
– Я не ей звоню, – весело ответил он. – А тебе.
– Да? – Я постаралась, чтобы голос звучал равнодушно,
наверное, получилось так себе, потому что он засмеялся.
– Тебя это удивляет?
– У меня не было времени поразмышлять над этим.
– Жаль, я надеялся, ты хоть иногда думаешь обо мне.
– Иногда думаю, – порадовала его я.
– Спрашивать, что конкретно ты думаешь, не буду, чтобы
не нарваться.
– Разумно.
– На улице плюс двадцать семь, самое время искупаться.
Как ты на это смотришь? Я знаю чудное местечко в двадцати километрах от города,
сегодня понедельник, есть шанс, что к воде не придется идти, переступая через
тела отдыхающих. Ну так как, составишь мне компанию?
– С удовольствием. Только дождусь Яну, она хотела
поехать за город.
– Я должен понять это так: она едет с нами?
– Ты не против?
– Нет, – вздохнул он. – Хотя ты зря опасаешься
посягательств с моей стороны, я хорошо воспитан.
– Здорово, – хихикнула я. – Но я не могу оставить Яну,
она обидится, если я поеду без нее.
– Хорошо, пусть будет Яна.
– Я ей сейчас позвоню.
– Я возле вашего дома, мне следует ждать в машине?
– Зачем же? Поднимайся. Квартира тебе известна. – Я
поморщилась в досаде, решив, что он может счесть это намеком на их вчерашнюю
встречу с мачехой.
Через несколько минут позвонили в дверь, я пошла открывать и
обнаружила Макса с картонной коробкой в руках.
– Это пирожные, – пояснил он. – Надеюсь, ты не на
диете?
– А мне стоит задуматься над этим, по твоему мнению?
– О нет, нет. Ты выглядишь великолепно.
– Слава богу, а то я уже начала беспокоиться.
