На следующий день я поехала к Уманскому: хотелось просто
сменить обстановку, находиться в квартире, где недавно произошло убийство, было
тяжело. Уманский о смерти Музы, конечно, знал, но мы мало говорили об этом, мы
вообще в тот раз говорили немного, молча пили чай, потом обсуждали предстоящие
похороны. Он, конечно, предложил свою помощь.
– Что вы думаете о случившемся? – не выдержав, прямо
спросила я.
Геннадий Сергеевич пожал плечами.
– Не знаю. Возможно, это действительно ограбление… хотя
твоя мачеха из тех людей, кто запросто ввязывается в любую аферу.
– Аферу? – нахмурилась я.
– Ей ведь нужны были деньги, и в своих желаниях она
могла зайти слишком далеко.
К примеру, начала шантажировать кого-то.
– Вам что-нибудь известно или это просто догадки?
– Конечно, догадки, – вздохнул он.
А я ощутила укол в сердце, потому что вспомнила случайно
подслушанную фразу, когда Муза беседовала в кабинете отца с Максимом: «И сколько
я получу за это?» Мысль о таинственной папке, конечно, тоже пришла в голову.
Неужто Муза шантажировала Макса? Но при чем здесь он, раз с отцом они были лишь
приятелями и не имели никаких общих дел? А если мне известно далеко не все?
Было над чем ломать голову.
– Геннадий Сергеевич, – решилась я. – Мне звонил
человек, который назвался моим ангелом-хранителем. Как вы думаете, отец мог
попросить кого-то…
Конечно, Уманский поначалу ничего не понял, пришлось ему
рассказать о встрече в Италии.
– Ты говорила об этом в милиции? – нахмурился он.
– Я пыталась, но меня даже слушать не стали, – ответила
я, немного слукавив, слушать меня перестали, когда я завела речь о письмах, так
что до своего итальянского приключения я так и не дошла.
– Даже не знаю, что тебе сказать, – помрачнел он еще
больше. – Возможно, твой отец действительно чего-то опасался… Мне все это не
нравится. Тебе надо уехать.
– Куда, если он и в Италии ходил за мной следом.
– Я сам поговорю со следователем, – кивнул он.
– Нет. Наверное, зря я вам об этом сказала. Если это
действительно мой отец приставил его ко мне, в конце концов, должен он себя
как-то проявить. Мне кажется, этот тип совершенно неопасен, даже наоборот.
Обещайте, что никому не расскажете о нашем разговоре.
– Мне это не нравится, – повторил Уманский, но все-таки
пообещал.
Я простилась с ним и, уже сидя в автобусе, вдруг вспомнила о
детективе, которого наняла Муза. Ну конечно. Ему что-нибудь да известно о ее
делах, по крайней мере, если я найду его, станет ясно, с какой целью она к нему
обратилась. Первой мыслью было немедленно сообщить о нем милиции. Мысль вполне
здравая, но надолго не задержалась. Они-то, может, и узнают, но вряд ли
расскажут мне. Однако как найти этого детектива? Его номер телефона, вполне
возможно, есть в мобильном Музы. Тогда о нем в милиции уже знают. Это если она
записала – «детектив», такое следователь не пропустит. А если там лишь фамилия,
обратят ли на нее внимание? Я вообще не помнила, чтобы они интересовались
мобильным Музы. Если детектив узнает об убийстве, может, и сам позвонит.
Я заторопилась домой, теперь все мои мысли были только о
том, как его найти, и беспокойство росло: вдруг именно сейчас он звонит? Макс
или Янка ответят, он испугается и… Если он законопослушный человек, узнав об
убийстве клиентки, сразу же обратится в милицию, но мне необходимо поговорить с
ним самой.
В общем, я довела себя до весьма нервозного состояния, горя
желанием поскорее взять в руки мобильный Музы. Вошла в квартиру и услышала, как
Янка зовет с кухни:
– Жанна, это ты?
Они с Максом обедали, бледное лицо Янки, заметно похудевшее,
выглядело утомленным и несчастным.
– Макс хочет, чтобы мы жили у него, – сказала она.
– Я думаю, эта квартира не лучшее для вас место, –
кивнул он.
– У нас есть бабушкина квартира, – нахмурилась я.
– Конечно, но мне будет спокойнее, да и вам тоже, когда
в доме есть мужчины. Сейчас мне придется ненадолго уехать, надо решить вопросы,
связанные с похоронами.
– Мы… – начала я, но он меня перебил:
– Я сам всем займусь. Я просто обязан это сделать. Ради
бога, не возражай. Сейчас позвоню Карлу… – Он стал звонить, а я спросила Янку
тихо:
– Где мобильный Музы?
– В ее спальне. А что? – насторожилась она.
– Хочу взглянуть, кому она звонила в последнее время.
– Жанна, – Янка схватила меня за руку, – не вмешивайся,
пусть убийцу менты ищут. Ты все равно ничего не сделаешь, а… у меня же, кроме
тебя, теперь нет никого.
Она прижалась ко мне, всхлипывая, а я сказала:
– Просто я хочу помочь следствию. И ни во что я не
вмешиваюсь, честно.
Я выскользнула из кухни. Макс, звонивший из холла, проводил
меня настороженным взглядом, я вошла в спальню Музы и заперлась на ключ, желая
избавить себя от неожиданностей, схватила ее мобильный и открыла телефонную
книжку.
Тут же мне стало ясно: если детектив занесен просто под
своей фамилией без обозначения рода деятельности, на поиски уйдет очень много
времени, знакомства у Музы были весьма обширные. Какие-то имена были мне
известны, но большинство нет. А ведь придется еще обзванивать всех этих людей.
Я удрученно потерла нос и решила все-таки просмотреть телефонную книжку до
конца. Появилась начальная буква «д», но слова «детектив» я не увидела и
продолжила смотреть дальше, дошла до буквы «м», появилось очередное имя на
дисплее, и я прочитала: «Мегрэ». Как видно. Муза особенной изобретательностью
не отличалась. Интересно, милицейские обратили внимание на эту запись или нет?
Я проверила звонки Музы, входящие и исходящие, и убедилась, что в последние
пару дней ни она Мегрэ, ни он ей ни разу не звонил. Глубоко вздохнув, я набрала
его номер и стала ждать.
– Слушаю, – неохотно сказал мужской голос.
– Здравствуйте, – поздоровалась я.
– Здравствуйте, – теперь в голосе слышалось недоумение,
– С кем я разговариваю?
– Я падчерица Музы Павловны. Вы ведь с ней знакомы?
– А в чем, собственно, дело?
– Мне бы не хотелось говорить об этом по телефону. Мы
могли бы встретиться?
Разумеется, я вам оплачу потраченное время.
– Мне платят за работу, – буркнул он. – Я бы все-таки
хотел знать, в чем, собственно, дело?
