Эта мысль придала мне силы, я вертела головой во все стороны
в поисках спасения и увидела совсем рядом металлическую решетку, это была
подпорка для вьющихся растений. Не задумываясь над тем, выдержит она меня или
нет, я уцепилась за нее рукой, закрыла окно ванной, отдышалась и попробовала
решить, что делать дальше. Рядом было окно соседнего номера. Можно постучать,
вдруг меня услышат, хотя номер может быть не занят. Проще спуститься вниз, по
крайней мере попытаться. И я полезла вниз, каждое мгновение ожидая, что нога
зависнет в пустоте или я сорвусь, не удержавшись. Но, как ни странно, спуск
прошел благополучно – помогли выступы на стене. Я спрыгнула на землю,
почувствовала леденящий холод и лишь тогда сообразила, что я стою босиком и в
пижаме. Я чертыхнулась в крайней досаде на себя: все я делаю неправильно. Надо
бежать к администратору, вызвать полицию… Я подняла голову, не очень торопясь
выполнять задуманное и радуясь, что номер мне достался на втором этаже. В окне
ванной никто не появлялся. Возможно, он еще возится с дверью. Я огляделась.
Здание гостиницы было угловым, окна моего номера выходили во двор, окно ванной
– в узенькую улочку, на которой было всего с десяток домов. Все окна темные,
только впереди возле канала горел фонарь.
Я свернула за угол, фасад гостиницы был хорошо освещен, что
придало мне бодрости. Позвоню в дверь, объясню ситуацию, пусть вызывают
полицию. Вместо этого я устроилась на корточках, привалившись спиной к стене, и
попыталась понять, как тип, что влез в мою комнату, попал во двор. Я сегодня
довольно долго стояла у окна и точно помню, что двор огорожен высокой стеной,
вплотную к ней стены соседних домов. Земля в Венеции стоит дорого, и дома здесь
во все века строили очень близко друг к другу.
Я вернулась на улочку, куда выходило окно ванной, дошла до
конца гостиницы и убедилась, что стену, отделявшую двор от улицы, преодолеть
без посторонней помощи невозможно. Мне-то уж точно ее не преодолеть. Стена
длиной метра три упиралась в торец соседнего дома, к нему лепился еще дом, к
тому еще. Дальше был канал. В хитросплетении здешних улиц легко заблудиться,
особенно в темноте. Но попробовать найти проход во двор все-таки можно.
Я почти бегом направилась к каналу, и тут стало ясно: пройти
здесь не получится, тротуар обрывался, дальше двигаться можно только на лодке.
Значит, следует попробовать с другой стороны.
Я бегом вернулась к гостинице. На этот раз, оказавшись на
освещенном месте, я почувствовала себя неуютно и подумала: что, если кто-то
заметит меня в окно? Довольно странное зрелище: девушка в шелковой пижаме
крадется по ночной улице. Чего доброго вызовут полицию. Тут я здраво рассудила,
что полицию стоило бы вызвать мне, а не бегать по городу босиком, однако на мои
намерения это никак не повлияло.
Если честно, я и сама в тот момент не знала, чего,
собственно, добиваюсь. Разумеется, я очень хотела узнать, кто и за что убил
моего отца, и уже догадывалась: вряд ли полицейские в скором времени сообщат
мне, кто это сделал. Отец для них некто вроде мафиози, к тому же гражданин
другой страны, поди разберись, что у него за проблемы. Но это был мой отец,
даже если он действительно умудрился влезть во что-то скверное, моих намерений
это изменить не могло. Оттого таким важным мне казалось узнать хоть что-то об
убийцах, иметь хотя бы незначительную зацепку. Именно эти соображения и гнали
меня по ночной улице. Я хотела выследить ночного гостя, надеялась, что он
приведет меня к убийцам. Довольно самонадеянно и, в общем-то, глупо, но я была
в таком состоянии, что не очень осознавала всю меру опасности своего решения.
Улица по-прежнему была пуста. Как же попасть во двор? Проход
должен быть. Не могут, например, продукты для гостиничного ресторана заносить
через центральный вход. Я покосилась на кирпичную стену, отделявшую от меня
двор, вздохнула и опять направилась по улице в сторону канала в надежде
обнаружить какую-нибудь калитку, не замеченную мною в первый раз. Калиток не
было. Выйдя к каналу, я чертыхнулась сквозь зубы, но тут же замерла,
настороженно прислушиваясь. Вне всякого сомнения, рядом причаливала лодка. Я
спряталась за угол дома, очень осторожно выглянула и смогла убедиться: так и
есть. В темноте лодку можно было разглядеть, хотя подходила она без огней и
мотор не работал, но это была моторная лодка. Я слышала, как тихо плещется вода
под веслами. Кто-то не хотел привлекать к себе внимание. Конечно, меня это
очень заинтриговало.
Я опустилась на колени, вытянула шею, чтобы получше видеть
происходящее, не опасаясь, что меня заметят. Лодка пристала к берегу у
соседнего дома. В ту же секунду я увидела темный силуэт, отделившийся от стены,
а потом услышала голос. Некто спросил по-немецки:
– Ну что, готово?
– Ее не было в номере, – ответил другой голос, сердце у
меня застучало так сильно, что я могла лишиться с перепугу сознания, потому что
поняла: эти двое говорят обо мне.
– Как не было? Где же она? – с сомнением спросил
первый.
– Откуда мне знать? Наверное, куда-то ушла.
– Куда она могла уйти ночью? – Тот, что был у меня, на
этот вопрос отвечать не собирался, а тот, кто задавал вопросы, выругался. –
Тебе надо было ее дождаться.
– А если бы она вернулась не одна?
– Черт, – вновь выругался первый. – Ты хоть проверил ее
вещи?
– Конечно. Ничего нет.
Пока они разговаривали, мой ночной гость перебрался в лодку,
и вот она плавно заскользила по узкому каналу. В какой-то момент они
поравнялись со мной, я растянулась на земле, ткнувшись головой в ладони, боясь
взглянуть на лодку. Почему-то я была уверена, что мой взгляд они почувствуют. Лодка
удалялась, и голоса стихли.
Я поднялась, посмотрела в том направлении, но они успели
отойти слишком далеко, чтобы я смогла что-то разглядеть. Оставалось одно:
вернуться в гостиницу.
Бредя по улице, я размышляла над словами ночного гостя. Он
сказал, что в номере меня не было. Или он не догадался проверить ванную (дверь
была заперта на задвижку, что его, безусловно, навело бы на определенные
мысли), или попросту соврал, не желая сознаться, что я ускользнула у него
из-под носа. Первый вариант маловероятен, если парень не законченный олух,
конечно. Допустим, он соврал. Если они хотели убить меня, он должен был
отправиться за мной следом. Вместо этого он, по его собственным словам,
осматривал мои вещи. Но если он знал, что я сбежала, должен был как можно скорее
покинуть номер, а он пробыл там довольно долго.
Неужто в самом деле решил, что я ушла куда-то еще до его
прихода, и не потрудился проверить ванную?
