– Кхгм!
При виде пасмурных лиц капитан Кулебякин убрал улыбочку и одернул рубашечку.
– Уважаемые дамы и господа! Я к вам с важной новостью. Спешу сообщить первым, и все такое…
– Знаем мы ваши важные новости! – с горечью воскликнул Сушкин.
– Эта хорошая, – Денис коротко улыбнулся и снова построжал: – Во всяком случае, для вас – хорошая. Где там прячется ваш друг Полонский? Пусть возвращается, обвинение в убийстве гражданки Лютовой с него снято.
– Ура! – искренне обрадовалась я.
– А на кого повешено? – с подозрением спросил Сушкин, не спеша ликовать.
– На кого надо, на того и повешено! То есть мы нашли настоящего убийцу, – поправился Денис.
– И кто же это? – немного оттаял примороженный Баринов.
– Да как обычно! Полюбовничек!
– Пороховщиков?! – Сашка оттаял окончательно. – Неужто сам, своими руками?!
– Именно своими руками, – кивнул Денис, откровенно обрадованный возросшим интересом к его рассказу. – Свидетелей мы нашли! Один видел, как Лютова с Пороховщиковым вышли из его «Феррари» и потопали в соседний сквер, другой наблюдал, как они шумно ссорились, а третий заметил, что вернулся Георгий в свою машину один. По времени все более или менее совпадает.
– «Феррари» красная, с открытым верхом? – быстро спросила я.
– Откуда знаешь? – Милый посмотрел на меня с подозрением.
– Да это все знают! – спас меня Эндрю. – Фотки Пороховщикова с его тачкой в последнем выпуске «VIP-авто» половину номера занимали! Витька Завалишин фотосессию делал.
– А как Пороховщиков убивал свою подругу, свидетели видели? – спросил Баринов, равнодушный к автомобильной теме. – Или же его обвиняют на основании косвенных улик?
– Думаю, мы получим чистосердечное признание, – сказал капитан Кулебякин и почему-то посмотрел на часы.
– В убийстве? – уточнила я.
– Может, даже в двух! – Денис мечтательно улыбнулся. – Видите ли, со смертью супруги Пороховщикова тоже не все понятно.
– Она же оставила записку? Мол, сама, по собственной воле, прошу никого не винить? – припомнила я.
– Чего только не напишешь под дулом пистолета! – разнеженным тоном сказал мой милицейский милый и снова посмотрел на часы. – Подумаешь, записка! Сама ли она в омут прыгнула, никто не видел, и тело до сих пор не нашли! Мотивчик у Пороховщикова имелся неслабый: почти все его имущество было записано на супругу, а она все завещала мужу!
– А любовницу ему убивать какой резон? Она вроде неимущая? – спросил Баринов. – У нее даже своей квартиры в городе не было, она у Пороховщикова в отеле жила!
– Саша, откуда ты это знаешь? – Я только ресничками хлопнула растерянно.
Ну и ну, я тут корчу из себя детектива, а бесценный источник информации, оказывается, сидит со мной в одном кабинете!
– Понимаешь, это такой специальный отель, не для широкой публики, а для встреч в узком кругу, – потупился Баринов.
– Частная гостиница «The Bat», она же «За баб», – кивнул Кулебякин.
– А ТЫ откуда это знаешь?! – взвилась я.
– Да это все знают! – Эндрю опять выступил в роли спасителя. – Любого таксиста спроси, куда бы закатиться с девочкой…
– Или с мальчиком, – быстро вставил Баринов.
– В общем, знатное это место! – закончил Денис.
И под моим тяжелым взглядом завилял:
– В смысле, знаменитое! Ну, всем известное. Понаслышке, конечно… Мне вот мужики рассказывали…
– Что за мужики? – встрепенулся Баринов.
– Сначала про бабу расскажи! – разозлившись, грубо потребовала я. – Какой повод был у Пороховщикова, чтобы убить любовницу?
– Знаешь, милая! – проникновенно сказал Денис и, кажется, даже скрипнул зубами. – Иногда никакого повода не нужно, чтобы задушить любимую женщину!
– Ха! – с вызовом сказала я и подбоченилась.
Кулебякин сменил тон:
– Впрочем, Лютова Пороховщикову повод дала. По его словам, она у него деньги украла! Почти триста тысяч долларов, из секретного сейфа в спальне, о котором никто чужой не знал, не ведал. А Лютова знала – Пороховщиков пару раз в отсутствие законной супруги привозил любовницу поблудить с привычным комфортом у семейного очага. Ну, и похвастался заначкой, идиот!
– Дурачок, – вздохнул Баринов.
– Кретин полный, – сказал Сушкин. – Да если бы у меня было триста тысяч баксов, разве я сказал бы об этом телке?!
– Знаете, кто вы? – тихо кипя, спросила я.
И сама ответила:
– Вы безнравственные женоненавистники!
– Так не бывает, – подумав, возразил Эндрю. – Это парадокс!
– Бывает, Андрюшенька, бывает! – игриво улыбнулся Сашка.
– Тьфу на тебя!
Эндрю ушел в монтажку. Я тоже решила удалиться и холодно повелела Кулебякину:
– Бери попугая – и за мной!
– Заключенный попугай, пройдемте! – провозгласил мой капитан и снял со стола крупногабаритную клетку. – Ох, неудобная какая, дура!
– Что? – Я притормозила на пороге.
– Я говорю – иду, дорогая! – проворковал Денис, едва не выронив клетку с заметавшейся птицей.
– Дур-ра! – заголосил потревоженный Кортес. – Шур-ра дура! Шур-ра дур-ра!
– Женоненавистники! – с большим чувством повторила я и пошла по коридору.
2
Наскоро пообедав, капитан Кулебякин вновь уехал на работу, а я осталась дома, мотивировав прогул необходимостью обустроить жизнь и быт усыновленного попугая.
На самом деле это богоугодное дело не заняло у меня много времени. Я просто позвонила в магазин товаров для животных и заказала на дом попугаичий корм с подробной инструкцией по его употреблению. Но и дожидаясь посыльного из зоомагазина, Кортес не голодал, а с большим удовольствием клевал мюсли, которыми с ним великодушно поделилась мамуля.
Я не ошиблась в ожиданиях – наше семейство с энтузиазмом приветствовало появление нового питомца. Бабуля сразу же полезла в энциклопедию за рекомендациями по содержанию редких пернатых в неволе, хлебосольный папуля пошел колоть фундук, а мамуля удостоила Кортеса светской беседы на французском.
Пока они ворковали и клевали мюсли в гостиной, я позвонила знакомому фотографу – тому самому Виктору Завалишину, который, как сказал Эндрю, делал фотосессию Пороховщикова с его «Феррари». Снимки я посмотрела в Интернете, на сайте журнала, так что могла беседовать с автором вполне предметно.
– Витя, ты где снимал-то? – спросила я первым делом.
На одной фотографии в кадре вместе с Пороховщиковым и его выдающимся авто была небольшая пирамида из желтого песчаника, на другом – пожелтевшие обломки мраморных колонн, на третьем – типичный японский садик. Если бы сам автовладелец на всех фотографиях не был в одной и той же рубашке, я бы подумала, что он путешествовал по странам и континентам непосредственно на своем стальном коне.
