– Как ты узнал? – спросил Владимир Всеволодович.
– Этот старый идиот записал себе в блокнот автора и номер тома, чтобы самому не забыть, и я понял, что она там.
– Что это за вещь? – не выдержала Серафима.
– Гравюра французского художника Клода Жюли.
– Гравюра? – разочарованно произнес Владимир Всеволодович.
– По оценке экспертов, три миллиона долларов, – ответил Юрий Леонидович.
И наступила тишина, затем полковник прокашлялся:
– Да… Ради таких денег… Это понятно… Ты убил?
– Да, я убил… Я не мог потерять три миллиона… Я их убил, да… ведь они хотели сразу же выкинуть книги из библиотеки. Лишь бы что-то там устраивать…
– И друга своего? – уточнил Владимир Всеволодович.
– Он увидел… стал свидетелем убийства, – ответил Юрий Леонидович. – Мне много дадут? – вдруг спросил он.
– Думаю, что не успеете попользоваться благами от продажи гравюры, – ответил Владимир Всеволодович.
– А пожить мог очень хорошо! Яхта, дом, путешествия… – перечисляла Серафима.
– А я бы еще и эксгумацию трупа его отца сделал, – сказал Герман, – уж больно этот мужчина мечтал вступить в наследство.
– Это мысль, – согласился полковник.
– Я не трогал отца! – воскликнул Юрий Леонидович.
– Не горячитесь так, это подозрительно! Все проверим! На вас уже три трупа! И так хватает! – таким тоном сказал Владимир Всеволодович, словно одним больше, одним меньше, это уже ничего не меняло. – Как же хорошо, что все закончилось! А то чуть с ума не сошли все!
– А уж как я рада! – вздохнула полной грудью Серафима. – Потому что новым владельцем особняка становится мой мужчина Герман! И есть теперь большой шанс, что все останутся живы!
Серафима металась по кухне, ничего не успевая. На сковородке подгорали гренки, кофе вот-вот готов был вылиться пенной коричневой шапкой на плиту, гудел таймер микроволновой печи, где разогрелись фаршированные помидоры с сыром. На ее голове болтались бигуди, и она еще не успела нанести макияж. А вот Герман уже вышел из душа и поцеловал ее в щеку. От этого прикосновения по телу Симы пробежала приятная волна.
– Не успеваю… хреновая я хозяйка! – покраснела Серафима. – Все из рук валится.
– Ты прекрасная женщина, нежная и чуткая… И хозяйка заботливая… Я уже избаловался, что у меня завтрак каждый день… – снова поцеловал ее Герман.
– Я так тебе точно не подам завтрак…
– Ладно, молчу! – Герман присел за стол. Сима положила перед ним все то, что она ему приготовила, и поставила чашку ароматного, крепкого кофе.
Они вместе завтракали и вместе уходили из дома на работу. Герман подвозил Серафиму к библиотеке, а сам ехал по своим делам и вечером, как правило, тоже забирал свою любимую женщину с работы. Она ощущала его поддержку, опору, которую хочет чувствовать любая женщина.
– Интересно, что вся эта история закончилась в томе французского писателя Ги де Мопассана, – жуя, сказал Герман.
– И на этой гравюре изображена весьма фривольная картинка, – засмеялась Серафима, – да… Леонид Павлович был человеком с чувством юмора.
– И ведь – подлинник! Оригинал! Эксперты подтвердили! На самом деле работы этого художника стоят баснословных денег! Потому что уже давно считалось, что больше не будет найдено его работ, и тут такая удача!
– Любовь… Любовь… – села с чашкой кофе напротив своего мужчины Серафима.
– Ты говорила, что это болезнь.
– Ага! Самое главное, чтобы мне никогда не пришлось пить лекарство от этой болезни. Я хочу болеть любовью к тебе тяжело и хронически, – ответила ему Серафима.
