– Да не бери ты в голову, – успокаивали старуху мужики. Однако со стороны барака долго еще доносился сердитый грохот, когда Наска подметала полы и ругала кота.
Через неделю Ремес закончил все монтажные работы. Он завел генератор, подключил электричество к системе и дал насосу набрать воды из колодца. В трубах был слышен шум и треск, когда насос накачивал воду в бойлер. Расширительный бачок наполнился. Кран слегка приоткрыли, чтобы из труб выпустить воздух, находившийся в системе. Вскоре из крана в кухне потекла прозрачная вода, вначале холодная, а затем все теплее и теплее. Завернули кран и стали ждать. Ойва Юнтунен сходил покликал Наску. Он сказал, что госпоже Мошникофф нужно принять пробную ванну. Так что быстро раздеваться! Майор Ремес принес Наске мочалку, полотенце и шампунь. Но Наска не решалась окунуться. Она с подозрением смотрела на ванну.
– Старому человеку в ней недолго и утонуть. А я всегда плохо плавала.
От наполненной ванны исходил манящий парок.
– Ну давай, залезай уже, – распоряжался Ремес. – Мы не станем подсматривать, закроем двери. Для тебя же старались.
Наска сопротивлялась. Она предложила, чтобы сначала искупались мужчины, раз у них опыта поболее.
– Мне никогда в таком ящике не приходилось лежать. Страшно...
Однако когда майор Ремес и Ойва Юнтунен стали угрожать Наске, что привяжут ее к саням снегохода и отвезут вместе со всем скарбом и котом в придачу в Пулью, если старуха по-быстрому не залезет в ванну, пришлось Наске подчиниться. Она закрыла дверь и медленно разделась. Мужчины из-за дверей выкрикивали советы:
– Если вода слишком холодная, выпусти немножко из ванны и долей горячей. Попробуй пальцем, чтобы была подходящая, – инструктировал Ремес.
– И осторожно, не поскользнись, – предупреждал Ойва Юнтунен.
Какое-то время в ванной было тихо. Наска собиралась с духом. Затем она подняла одну ногу на край ванны и потрогала пальцем воду. Вода была приятно теплой. Что ж, ничего не попишешь – видать, придется залезать. Из-за дверей доносился вдохновляющий голос Ойвы Юнтунена:
– Смелее, это не опасно! Наска про себя ворчала:
– Вот тоже, купаться в избе, посреди зимы... Увидал бы Киурели, не поверил бы. Итак, Наска Мошникофф впервые за свою жизнь купалась в теплой ванне. Она по шею погрузилась в воду, гоняла хлопья пены. Каждой косточке было так тепло, что хотелось смеяться. Уже второй час Наска лежала в воде, пока не устала, затем вымылась, вытерлась и оделась. Выходя из ванной, она похвалила мужчин:
– Спасибо, золотые мои, ох и удобный ящик! Можно, я буду каждый день там лежать? Я заплачу сразу же, как только получу пенсию.
– Для тебя это все сюда и привезено, – ответил сердобольный Ремес.
По очереди ванну приняли мужчины: сначала Ойва, затем майор. Они побрились, натерли подмышки дезодорантом и сменили нижнее белье. После вечернего кофе плюхнулись в кровати читать и разгадывать кроссворды. Это было просто блаженство.
Вечером, когда выключили телевизор, с улицы донесся дикий вопль. Похоже, он доносился со стороны Леса повешенных лисиц. Мужчины и Наска пулей выскочили на крыльцо послушать.
Из Леса повешенных лисиц несся душераздирающий крик. Он был такой ужасный, что у всех троих волосы встали дыбом. Наска прошептала дрожащим голосом:
– Там медведь!
Майор Ремес и Ойва Юнтунен быстро оделись. Ремес вооружился ломом, а Ойва Юнтунен взял карманный фонарик и топор. Майор без страха двинулся в темноту. Ойва Юнтунен осторожно последовал за ним, готовый в любой момент дать деру.
Один из лисьих капканов сработал. Возле толстой ели бился зверь с длинными конечностями, из его глотки время от времени вырывались приглушенные крики. Ремес попросил Ойву Юнтунена посветить ему, пока он справится со зверем, поднял лом...
К счастью, Ойва Юнтунен успел осветить зверя прежде, чем майор Ремес ударил. В капкане оказался не медведь, а следящий за оленьими стадами полицейский Хурскайнен. В руке у него была заледеневшая сосиска.
Глава 8
Полицейский Хурскайнен был раздосадован. Он не смог настичь тех, кто украл оленей, хотя уже шел по следу этих воров. Однако Господь распорядился так, что выпал снег и таким образом запутал представителя власти. И вот опять преступному лапландцу удалось избежать карающей длани знающего законы Хурскайнена.
Но бог с ними, с этими заботами! Когда полицейский в вечерних сумерках возвращался из погони за воришками в Юха-Вайнан Ма, в луч света от фары его снегохода попало удивительное творение рук человеческих: гибкая береза была наклонена к стволу ближней ели. Хитроумное сооружение стягивала бечева, и к стволу дерева была прикреплена какая-то маленькая записка. Рядом с обрывком лежала сосиска. Хурскайнен был голоден, и поэтому он сошел со снегохода, чтобы взять сосиску, а заодно и прочитать записку.
Когда рука таежного детектива коснулась сосиски, воздух рассек странный свист. Натянутая береза распрямилась и затянула крепкую бечеву вокруг шеи Хурскайнена. Петля приковала несчастного полицейского к покрытой инеем ели так сильно, что вначале он не мог издать ни звука. Ледяная сосиска так и осталась в руке.
Хурскайнен попал в настоящую беду. Хотя и удалось просунуть вторую руку между шеей и петлей, от этого особого проку не было, потому что береза всей своей массой затягивала смертельную петлю все сильнее. Задыхаясь, Хурскайнен уперся горячим лбом в ледяной ствол ели и заорал так дико, как только мог.
Родился Хурскайнен в Хювинкяа. Он был разведен, жена его оставила. Чтобы забыть свой несчастный брак, отправился он полицейским на север. В молодые годы Хурскайнен стал известен как предводитель фанатов команды "Хювинкяан Тахко", поэтому в случае чего он мог заорать благим матом. И вот случилось...
Пока Хурскайнен кричал, его глаза настолько привыкли к темноте, что он смог прочитать надпись на обрывке картона: "Если ты человек, то поберегись. Это опасно".
Даже в такой момент полицейский Хурскайнен был способен разъяриться. "Если ты человек..." В грош не ставят нашего брата полицейского. За человека-то не считают, а здесь, в верховьях, особенно. Эти наглые лапландцы смеялись ему прямо в лицо и говорили при нем на своем замысловатом саамском языке, как бы желая показать, что законы Финляндии не про них писаны. Вот черт !
Время от времени Хурскайнен кричал из последних сил.
Маленький лисенок Пятисотка услышал крики Хурскайнена о помощи. Он поспешил на место и удостоверился, что у большой ели застрял человек. Человек шумел так громко, что Пятисотке стало страшно. Он оценил Хурскайнена как возможную добычу. Спустя ночь-другую человек перестал бы кричать. Тогда его можно было бы даже съесть. Однако совсем близко подходить еще не стоило, потому что человек производил впечатление злого и опасного. Пятисотка ограничился тем, что обошел ель с капканом несколько раз, пометил мочой место и отправился восвояси. Он испытывал удовольствие от происшедшего. Жизнь казалась просто раем: на твоем участке "поспевала" такая приличная добыча, которой маленькому лисенку хватило бы до самой весны.
