Старый инженер устремил взор на Германа Кемпайнена, Хелену Пуусари и Онни Релонена. Все встали. Решение было принято.
Глава 9
Шестьдесят участников семинара, то есть каждый десятый из откликнувшихся на объявление, подтвердили свое твердое намерение покончить с жизнью. Пусть группой, лишь бы поскорее. Тройку организаторов это ужаснуло. Проректор Пуусари попыталась их успокоить, но ее призывы были тщетны. Полковник Кемпайнен пытался разогнать собрание, боясь, что оно приведет к фатальным последствиям.
Но его никто не слушал. Оставшиеся участники семинара ни в какую не хотели расходиться.
Полковник не сдавался. Он объявил, что с участниками собрания свяжутся позже, но они не успокоились. Пришлось пообещать, что следующее собрание состоится завтра же утром. В спешке полковник опрометчиво заявил, что встреча состоится в 11.00, в воскресенье, на Сенатской площади, у памятника Александру П. Там можно будет спокойно поговорить и все трезво обсудить.
На этом совещание было закрыто. Ресторан опустел, двери заперли. Величайший семинар самоубийц, единственный во всей истории Финляндии, наконец-то подошел к концу. Было уже двадцать минут восьмого.
Усталая троица отправилась обдумывать события дня в отель «Президент», где полковник и проректор решили остаться на ночь. Собранные пожертвования прихватили с собой.
Перед тем как идти спать, они заглянули в ночной клуб, чтобы перекусить горячими бутербродами и пропустить стаканчик-другой. Проректору Пуусари пришлось постоянно танцевать. Немудрено: при свете мерцающих ламп ночного клуба она выглядела просто очаровательно в своем красном костюме. Полковнику это не понравилось, и он поднялся в свой номер.
Релонен опрокинул еще стаканчик и поехал домой на такси. Жена уже спала, только пробурчала что-то во сне, когда Релонен улегся на свою законную половину двуспальной кровати. Он с жалостью смотрел на спящую супругу. Рядом с ним похрапывала несчастная женщина, которую он когда-то страстно любил, и она, разумеется, тоже сначала была к нему неравнодушна. Теперь же от любви и от прочих чувств не осталось и следа. Когда в двери входит банкротство, любовь вылетает в окно. А если банкротств четыре, в окно выбрасывать уже больше нечего.
Релонен втянул ноздрями воздух и уловил характерный запах, исходящий от жены. Она пахла как старая сытая самка. Такой запах не смывается водой.
Релонен завернулся в одеяло и пожелал себе, чтобы эта ночь оказалась последней, которую он проведет в этой кровати. Релонен пробормотал: «Иду на отдых, Создатель, помоги, милостивый, защити меня…»
Один из кавалеров Хелены Пуусари, тот, который чаще всех приглашал ее танцевать, признался ей, что днем работал в «Певчих» официантом.
— Да уж, тяжелый был денек! Заказывали больше, чем на поминках…
Официант окинул восхищенным взглядом шикарную огненно-рыжую проректоршу и признался, что ему сегодня тоже несколько раз приходила в голову мысль о самоубийстве. Он даже поклялся, что размышлял о самоубийстве годами. Может, ему тоже можно попасть в эту компанию? Официант представился — его звали Сеппо Сорьонен. Он уверял, что с удовольствием совершил бы самоубийство, но только непременно вместе с Хеленой Пуусари. Может, им стоит где-нибудь уединиться, чтобы обсудить это дело? Полковник и Релонен, похоже, уже ушли.
Проректор Пуусари предупредила Сорьонена, чтобы он никому не рассказывал о семинаре самоубийц. Это собрание было тайным, и о нем не должны знать в ночном клубе. Мужчина был уже здорово пьян, и скоро выяснилось почему.
Сорьонен признался, что весь день на кухне тайком допивал спиртное из рюмок клиентов, а поесть не успел. Но причина его словоохотливости в другом. Просто по натуре он человек открытый и живой, поэтому незнакомые люди часто думают, что он пьян сильнее, чем на самом деле. Чтобы продемонстрировать свою искренность, Сорьонен поведал историю своей жизни: родом он был из Северной Карелии, поступил в университет, дважды был помолвлен, но до свадьбы дело так и не дошло. Почти год он изучал в университете гуманитарные науки, но школа жизни показалась ему более интересной. Он устроился редактором в «Новую Финляндию», работал в нескольких других газетах, потом несколько раз менял сферу деятельности и теперь трудился то там, то тут, но чаще всего — официантом на побегушках в «Певчих».
Сеппо Сорьонен признался проректору Пуусари, что он никогда не думал о самоубийстве и сказал это только для того, чтобы завести с мадам разговор.
Проректор Пуусари оценила честность Сорьонена, но попросила его покинуть ее и вернуться к своему столику. Самоубийство — серьезное дело, а не игрушка.
Сеппо Сорьонен уступил, но тут же пообещал проректору Пуусари свою моральную поддержку. Она ведь тоже думает о самоубийстве, как раз об этом шла речь в «Певчих». Сорьонен считал себя хорошим слушателем, и мадам могла бы открыться ему… Можно пойти куда-нибудь поговорить, а потом вернуться.
Хелена Пуусари сказала, что, если Сорьонен хочет помочь потенциальным самоубийцам, ему следует в 11 часов утра явиться на Сенатскую площадь. Там соберется много людей, нуждающихся в утешении. На этом она распрощалась с незадачливым ухажером и пошла спать.
После завтрака в отеле проректор Пуусари и полковник Кемпайнен отправились на прогулку по пустынным улицам июльского Хельсинки. Небо было безоблачно. Полковник предложил Хелене руку. Они прошли мимо вокзала к Круунухака, оттуда по берегу моря в направлении Катаянокка и около одиннадцати вышли на Сенатскую площадь. Там их уже ждали Релонен и несколько вчерашних знакомых.
К одиннадцати часам у памятника Александру II собралось больше двадцати участников семинара. Женщины и мужчины, молодые и старые. Но вчерашний азарт иссяк. У самоубийц были опухшие лица, У некоторых — черно-серого цвета, как будто они всю ночь работали в смолокурильне или участвовали в пожарных учениях. Глаза потухли. Группа молча обступила тройку организаторов. Атмосфера была гнетущая.
Ну, как дела? Не правда ли, прекрасное воскресное утро? — попытался завести разговор полковник.
Мы всю ночь не спали, — начал пятидесятилетний мужчина, который на семинаре представился Ханнесом Йокиненом, маляром из Пори. На его шее сидели больной водянкой мальчик и сумасшедшая жена, потерявшая память. Прискорбный случай.
Начали наперебой рассказывать, что случилось прошлой ночью. После приема в «Певчих» всех выставили на улицу, и большинство участников отправилось бродить по городу в направлении Хиетаниеми. Заодно решили совершить самоубийство, обдумывали способ. Нетвердой походкой добрались они до кладбища Хиетаниеми, но там наткнулись на двадцать бритоголовых парней, которые с криками носились по могилам и опрокидывали надгробия. Такого грязного кощунства самоубийцы не могли перенести. В бешенстве бросились они на толпу молодых вандалов. Завязалась драка, в которой бритоголовые сразу же потерпели поражение. А все потому, что самоубийцы сражались как камикадзе. Парни дали стрекача, но победителям тоже пришлось покинуть кладбище, ко-] гда прибежали встревоженные охранники с собаками.
