По дороге заехали полюбоваться на водопад Иматры и оставили на мосту автографы. Плотина была открыта. На мосту стояли и другие туристы. Могучие волны с грохотом бились в скалистом каньоне. Яри Хаутала рассказал историю о том, как в этом водопаде утонули сотни петербургских аристократов. В прошлом веке это было самое модное в Северной Европе место самоубийств.
Бурные волны Иматры своим грозным видом приковали к себе внимание всех членов группы. Но прыгать в водопад полковник запретил.
— Возьмите себя в руки! Не делайте глупостей у всех на виду, — предостерег Кемпайнен свою паству, с любопытством глядевшую вниз.
К востоку от моста виднелся блестящий памятник — бронзовая дева Иматры, созданная скульптором Тайсто Мартискайненом. Она изображала тонущую в реке девушку с распущенными волосами. Позже сам скульптор тоже утонул в каком-то местном озерце.
На деревообрабатывающем комбинате «Энсо» к ним присоединился чиновник Энсио Хякинен, тридцати пяти лет, бывший главный поверенный и сталинист. Его желание жить иссякло по многим причинам, не только из-за переворота в Балтийских странах и Восточной Европе. Всю жизнь он свято верил в принципы Советского Союза, но теперь эта вера умерла. Ему казалось, что Советский Союз обманул его, самоотверженного соратника и помощника, и лишил жизнь смысла. После того как социализм рухнул, все в мире пошло к черту: сначала сам мир, а потом и мировоззрение Хякинена.
В Лаппеенранте собирались взять с собой тридцатилетнюю кондитершу Эмми Ланкинен, но опоздали. Эмми уже успела совершить самоубийство. Ее похоронили в прошлое воскресенье на Лаппеенрант-ском кладбище. Эту ужасную новость поведал им муж, которого поступок жены глубоко потряс. Он нашел супругу мертвой на качелях в саду. Она сидела, закрыв глаза, — приняла яд. Голос мужчины дрогнул, когда он рассказывал о смерти жены.
В последние годы Эмми страдала глубокой депрессией, два раза лежала в больнице для душевнобольных. После Ивана Купала Эмми на какое-то время ожила, даже ездила на какой-то семинар в Хельсинки, но не выдержала сильных впечатлений от далекой поездки.
Супруг не мог понять, как это могло произойти. Он глубоко страдал и винил в случившемся себя. Если бы он знал, что Эмми думала о самоубийстве… Он бы что-нибудь предпринял. Но ему все время было некогда, да и желания не было говорить с женой по душам.
Ланкинен предложил проводить всю компанию на кладбище Лаппеенранты, где покоилась его жена. Проектор Пуусари возложила на могилу Эмми Ланкинен венок, предназначавшийся Яри Косунену.
— Памяти пионера. Его последователи, — строгим офицерским голосом прочитал полковник.
На могиле выдержали минуту молчания, потом полковник на своей машине отвез вдовца домой.
Путешествие продолжалось. Путешественники приуныли. Они опоздали… Релонен вспомнил Эмми Ланкинен. Это была та самая темноволосая, крепкого сложения женщина, что сидела в кабинетной части ресторана, но не выступала. В папке нашли письмо покойной, но и оно ничего не прояснило. Эмми просто писала, что стоит на пороге самоубийства, ничего больше. Почерк был своеобразный, как будто каждая буква давалась с трудом.
Проректор Пуусари серьезно заметила полковнику, что впредь им не стоит мешкать. Обществу предстояло объехать еще много городов и сел в разных концах страны и собрать последних пациентов-самоубийц. Пуусари просмотрела папку и сообщила, что в серьезной опасности находятся еще человек десять. Полковнику пришлось признать, что смерть Эмми Ланкинен стала сигналом тревоги — надо спешить.
Пуусари взяла папку и направилась в конференц-зал автобуса, чтобы составить «горячий список». До прибытия в Котку у нее уже был готов примерный маршрут. Хельсинки, Хяме, Турку, Пори, Саво и Карелия были к тому времени уже прочесаны; предстояло съездить в Похьянмаа, Центральную Финляндию, Кайну, Куусамо и Лапландию. Пуусари подсчитала: в автобус поместятся только те, у кого самые серьезные случаи.
Полковник согласился: они возьмут с собой в автобус только самых трудных пациентов, чтобы те не покончили с собой самостоятельно. Теперь их путь лежал на север; всех ждала смерть. Они все в одной лодке, то есть в автобусе. Какая разница?
В Котку прибыли в пятом часу вечера. Похороны Яри Косунена должны были начаться через два часа. Корпела остановил автобус перед рестораном Илвес. Там и пообедали. После обеда полковник с проректором пошли к Косунену домой. Там, разумеется, никого не было: мать — в психиатрической больнице, а сын — в морге. На обратном пути зашли в цветочный магазин, потом поехали на кладбище. Поскольку венок уже возложили на могилу Эмми, проректор купила вместо него огромный букет цветов. Всех немного смущал тот факт, что они явятся на похороны незваными гостями, да еще и не в трауре, потому что подходящей к случаю одежды ни у кого из путешественников с собой не было.
Похороны Яри Косунена прошли бедно и незамысловато. Гроб, самый дешевый, из морга выносили пастор, пономарь и пара помощников. Очевидно, у жителей Котки были более важные расходы, чем похороны дурачка-воздухоплавателя. Один из несущих гроб задыхался, а другой расцарапал спину, когда спускал тело Яри Косунена в могилу. Даже на пасторе сэкономили: обряд совершал самый молодой и нерадивый помощник священника, которого только смогли найти в евангельско-лютеранском приходе Котки. Учился он из рук вон плохо, и его даже не приняли в церковное общество.
Социальный работник и медсестра из психбольницы успокаивали мать Яри.
Но когда к каменной ограде кладбища подъехал великолепный автобус Корпелы и из него высыпали двадцать с лишним человек, похороны сразу приобрели солидность и размах. Самоубийцы выстроились в два ряда и под командованием полковника промаршировали к могиле. Гроб Яри Косунена ждал, готовый к спуску в землю. Мать Яри плакала навзрыд у гроба сына, и соцработник совал ей носовой платок.
Священник был уже готов приступить к отпеванию покойника, когда траурная процессия во главе с полковником и проректором (у Хелены в руках был огромный букет цветов) подошла к могиле. Пастор поспешил им навстречу, поприветствовал полковника и спросил, кто они такие. Полковник сказал, что они друзья покойного, а официант на побегушках Сеппо Сорьонен добавил, что это делегация от клуба воздухоплавания северных стран, получившая почетное задание отдать последний долг члену клуба Яри Косуне-ну. Тут пастор вспомнил, что покойный и правда увлекался авиацией. Кто бы мог подумать, что он такая значительная фигура в этой области! Даже траурную делегацию прислали.
Возглавляемая полковником группа обступила могилу. Церемонию благословения можно было начинать.
Священник мысленно ругал себя за легкомыслие, за то, что не подготовил подобающую случаю речь. Он-то думал, что этот покойник — обычный рабочий из Котки и жалкий дурачок. Но оказалось, что у него солидные связи за рубежом. Не к каждому на могилу приходят десятки скорбящих во главе с высокопоставленным штаб-офицером, полковником. Пастор припомнил, что поговаривали о необычных обстоятельствах смерти Косунена в каком-то арабском посольстве. В такое место кого попало умирать не пустят. Теперь надо быстро что-то сымпровизировать. Этому покойнику необходима более длинная и достойная речь, чем та, которую подготовил священник.
