– Что здесь делает ребенок? – спросил следователь. – Немедленно уведите отсюда девочку.
– Я хотела увести, но мне не позволили, – сообщила Анна.
– Почему? – удивился Менцель.
– Мои родственники посчитали, что никто не должен выходить из этой комнаты до приезда полиции, – пояснила Анна.
Следователь промолчал. Нерлингер отошел от дивана, оглядывая присутствующих.
– Значит, никто не входил и не выходил из комнаты после смерти этой женщины? – уточнил инспектор.
– Никто, – подтвердил Герман.
– Вас было десять человек, – быстро подсчитал Нерлингер, – десять вместе с погибшей?
– Да, – кивнул Герман, – и вместе с девочкой. Сейчас нас осталось девять. И мы не понимаем, что здесь происходит.
– О чем они говорят? – спросил Дронго.
Эмма стала негромко переводить ему суть разговора.
– Вы можете рассказать обстоятельства смерти фрау Пастушенко? – попросил Нерлингер. – Желательно по минутам и как можно более подробно.
– Почти так же, как и в прошлый раз, – угрюмо стал пояснять Герман. – Сначала мы все собрались за столом. Все, кто сейчас здесь сидит. И уселись на своих местах. Только Калерия Яковлевна была на кухне, она готовила для нас кофе и чай. Потом она начала приносить сюда чашки с кофе и чаем. Вкатила вчерашний торт, но мы отказались его есть, и она его унесла. А затем позвонил телефон в коридоре, и я пошел отвечать. Звонила тетя Сюзанна. Некоторые встали, подошли к дверям, чтобы услышать мой разговор. Потом мы снова вернулись.
– Все было не совсем так, – перебил Германа Берндт. – Сначала трубку телефона взяла фрау Калерия, а потом позвала тебя, и ты пошел в коридор. Здесь старая модель телефона с длинным шнуром. И когда ты туда отправился, мы тоже поднялись, чтобы услышать, о чем ты говоришь по телефону.
– Да, все было именно так, – подтвердил Герман. – А потом мы вернулись к столу, и Леся захотела допить свой кофе. Она сделала несколько глотков, у нее стала кружиться голова, она почувствовала себя плохо, а потом упала. Мы догадались, что ее тоже отравили. Присутствующий здесь господин эксперт подтвердил, что она умерла. И тогда мы решили, что никто не выйдет отсюда, пока не приедет полиция.
– Разумное решение, – согласился Нерлингер. – А пиджак одолжил герр эксперт?
– Нет, это пиджак супруга погибшей, – пояснил Герман. – Они специально так накрыли погибшую, чтобы не пугать девочку. Это был совет нашего гостя, герр эксперт.
– Он опытный человек, – задумчиво произнес инспектор. – Кстати, он понимает немецкий?
– Нет, – ответил Герман, – ему переводит сестра моей супруги.
Нерлингер подошел к Дронго.
– Вы говорите по-немецки? – на всякий случай уточнил инспектор.
– Нет. Но я знаю английский, итальянский.
– Я плохо говорю по-английски, – сказал Нерлингер, – поэтому попрошу вас, фрау Вихерт, быть моей переводчицей.
Эмма, соглашаясь, кивнула.
– Господин эксперт, – начал инспектор, – вы единственный человек, который впервые вчера появился в этом доме. Вы ведь раньше никогда здесь не были?
– Да, – кивнул Дронго, выслушав перевод, – это правда. Вчера я появился здесь в первый раз по приглашению Эммы Вихерт.
– А как давно вы знакомы с фрау Вихерт? – уточнил Нерлингер.
– Уже больше десяти лет, – ответила сама Эмма.
– Я бы хотел, чтобы он сам ответил на этот вопрос, – попросил инспектор.
Эмма перевела вопрос и добавила, что уже сказала про десятилетнее знакомство.
– Вы сказали неправду, – возразил Дронго.
– Я сказала абсолютную правду, – парировала Эмма, – и не нужны ваши непонятные благородные жесты. Немцы могут вас просто не понять.
– О чем вы с ним говорите? – уточнил Нерлингер.
– Спорим, сколько мы знакомы, – пояснила Эмма. – Десять или девять лет?
– И ваши родственники тоже знали его так долго? – не унимался инспектор.
– Нет. Никто не знал.
– Ясно. – Инспектор посмотрел на Менцеля. Очевидно, работая вместе продолжительное время, они понимали друг друга без слов. И следователь в знак согласия склонил голову.
– Скажите герру эксперту, что ему нужно будет проехать с нами в полицию, – пояснил Нерлингер.
– Зачем? – разозлилась Эмма.
– У нас есть свои соображения, – пояснил инспектор.
– Тогда и я поеду с вами, – решила Эмма.
– В этом нет необходимости, – возразил Нерлингер, – у нас найдется свой переводчик.
– Вы не имеете права его арестовывать, – начала доказывать Эмма. – Он известный сыщик, международный эксперт. Войдите в Интернет и посмотрите, что про него пишут.
– Обязательно почитаем, – кивнул Нерлингер, отходя от молодой женщины.
– Кажется, я действительно втянула вас в ужасную историю, – сказала Эмма. – Даже не знаю, что делать.
– Для начала переведите мне ваш диалог, – попросил Дронго.
Она перевела их разговор с инспектором.
– Он абсолютно прав. Единственный человек, который вызывает обоснованные подозрения среди всех собравшихся, – это ваш покорный слуга.
– Зачем вы так говорите? – поморщилась Эмма. – Он просто не знает, какой вы известный человек.
– Если бы знал, то забрал бы меня еще вчера, – пошутил Дронго. – В любом случае не нужно беспокоиться. Меня нельзя арестовать. Я все-таки международный эксперт и обладаю дипломатическим иммунитетом эксперта ООН. А с другой стороны, кого им подозревать? Остались только девять человек. Тетя Сюзанна еще не вернулась, а несчастная Леся умерла. Остаются ее муж, семья вашей сестры, включая ее маленькую дочку, семья Мадлен, которая, по-моему, еще не оправилась от страшной трагедии вчера и потери матери. Вы и Калерия Яковлевна. Кого должны подозревать приехавшие полицейские? Конечно, меня. Я – единственный реальный кандидат в убийцы.
– Не нужно так говорить, – попросила Эмма. – Я ведь знаю, что еще три дня назад вы ничего не слышали ни о свекрови моей сестры, ни о жене Арнольда Пастушенко. Поэтому не старайтесь, я все равно не поверю, что вы могли быть убийцей.
Ева, напуганная таким количеством посторонних людей и сутолокой, неожиданно громко заплакала. Женщины помрачнели, мужчины нахмурились.
– Уведите девочку, – разрешил следователь, – и оставайтесь с ней наверху. Если вы не возражаете, с вами пойдет один наш офицер, который на всякий случай будет дежурить у ваших дверей.
– Хорошо, – согласилась Анна. Она взяла дочку за руку и вместе с ней вышла из гостиной. Один из офицеров, стоявших у дверей, последовал за ними.
– У нас появилась еще одна проблема, – напомнил Берндт.
