Нерлингер вошел в комнату, и за ним внесли еще один стул. Он осторожно уселся позади комиссара.
– Мы пытаемся понять, что именно там произошло, – добавил Дронго, – но оба убийства кажутся нелогичными с практической точки зрения.
– Не совсем, – неожиданно вставил Нерлингер. – Теперь мне многое становится понятным. Наши эксперты только что сообщили мне: на чашке, в которой были найдены остатки токсичного вещества, есть отпечатки пальцев супруги Германа Крегера – Анны Крегер. Теперь оба убийства кажутся абсолютно логичными и точными.
– Что вы хотите сказать? – поинтересовался Дронго.
Комиссар повернулся, чтобы увидеть Нерлингера.
– Сначала убийство Марты Крегер, – напомнил инспектор. – Это была свекровь Анны, с которой у них, очевидно, сложились не очень хорошие отношения. Убийство Марты автоматически делало мужа Анны главным претендентом на деньги «ограниченно дееспособной» сестры его матери и наследником этого дома. Всегда можно было договориться с сестрой своего мужа, а если даже не договориться, то просто добиться назначения опекуном фрейлейн Сюзанны. – Нерлингер торжествующе улыбался. Ему было приятно, что он может отличиться в присутствии комиссара и утереть нос этому иностранному эксперту с такой известной биографией.
– Предположим, что вы правы, – кивнул Дронго. – А как тогда объяснить убийство фрау Пастушенко?
– Обычная женская ревность и зависть, – пояснил Нерлингер, – особенно учитывая тот факт, что отцом ее ребенка является герр Пастушенко. Скажите, господин эксперт, только откровенно. Как вы считаете, погибшая могла знать о том, что девочка семьи Крегер является дочерью ее мужа?
– Да, – кивнул Дронго, – думаю, что знала. Она несколько раз откровенно намекала на это.
– Можно считать дело закрытым, – счастливо улыбнулся Нерлингер. – Сначала она убрала свою свекровь, чтобы обеспечить мужу доступ к деньгам. А потом убрала и свою соперницу, супругу отца своего ребенка, чтобы никто не узнал о том, что ее дочь на самом деле не может считаться наследницей семьи Крегер. Вот вам конкретная связь между двумя убийствами и вполне обоснованные мотивы. А еще хочу отметить, что в обоих случаях Анна Крегер, пользуясь тем, что рядом с ней была несовершеннолетняя девочка, быстро уходила из гостиной, очевидно, избавляясь от улик. Когда она принесла чашку, то, возможно, успела ее подменить, просто перелив кофе в другую чашку. Или пересыпав яд в чашку фрау Пастушенко. Ей было важно устранить опасную соперницу, которая могла раскрыть правду о ее отношениях с мужем погибшей. Когда Анна Крегер поняла, что оставила лишнюю чашку на столе, она быстро спустилась вниз и сообщила о пропаже чашки. Самое важное, что она поняла: мы найдем ее отпечатки пальцев, и она ничего не сможет сказать в свое оправдание, ведь она не могла сидеть в перчатках за столом, когда вместе с вами пила кофе.
– Думаю, что вы правы, инспектор, – кивнул Менцель, – и мы можем считать, что это сложное и очень запутанное дело наконец раскрыто. И мы благодарим герра эксперта за помощь в раскрытии двойного убийства.
– Я же говорил, что он сможет вам помочь, – удовлетворенно проговорил комиссар.
– Мы сегодня получим разрешение на задержание фрау Анны Крегер, – сказал Менцель. – Я думаю, если мы с ней серьезно поговорим, то она даст признательные показания. Ей лучше честно рассказать о своих преступлениях и гарантированно получить десять или двенадцать лет тюрьмы, чем отказаться от показаний и получить двадцать лет, в течение которых она не сможет воспитывать свою единственную дочку. Раскрытие этого преступления целиком заслуга инспектора Нерлингера.
Нерлингер счастливо улыбнулся.
– Это вы решили проверить все отпечатки пальцев хозяев и гостей, – напомнил он, – значит, большая часть успеха принадлежит вам, герр следователь.
– Обмен любезностями, – насмешливо произнес комиссар.
– Только одно уточнение, – неожиданно вставил Дронго. – У вас все прекрасно получилось теоретически. За исключением одного важного момента.
– Что еще? – нахмурился Нерлингер. – Какой «важный момент»?
– Сын погибшей и муж подозреваемой Анны Крегер знал, от кого она родила своего ребенка, и поэтому его жене совсем не обязательно было убивать Лесю Пастушенко, чтобы скрыть от мужа имя истинного отца ребенка. Получается, что ваша прекрасная версия не выдерживает никакой критики.
Нерлингер ошеломленно выслушал эксперта и покачал головой.
– Никогда в жизни не встречал таких людей, как вы, – печально произнес он. – Вы готовы разрушить любую придуманную нами версию. Если Герман Крегер действительно обо всем знал, то наше расследование снова зашло в тупик, и я не совсем понимаю, как его вывести оттуда.
Глава 14
В комнате, где находились пятеро мужчин, установилась напряженная тишина. Комиссар Реннер покачал головой.
– Профессионалы, – мрачно сказал он, – сколько человек было в этом доме? Несколько человек? Проверьте всех на детекторах, и мы выясним, кто из них врет, если не можете ничего доказать.
– Мы не имеем права, – напомнил следователь. – Они даже не соглашались на снятие отпечатков пальцев, хотя на бокале погибшей были чьи-то следы рук. С трудом удалось их уговорить. Семья Крегер имеет очень влиятельных родственников. А Берндт Ширмер работает в «Дойче Банке». Без его собственного разрешения мы не сможем его допросить с применением детектора. Вы же знаете, герр комиссар, что Конституционный суд Германии постановил не разрешать практику применения подобных проверок без согласия подозреваемых.
– Так и будете сидеть, не зная, как быть? – поинтересовался комиссар. – Тогда для начала отпустите эксперта, который сможет провести собственное расследование без ваших технических новинок. Так сколько там подозреваемых было за столом в доме?
– Осталось восемь человек, включая шестилетнюю девочку, – мрачно ответил Нерлингер.
– Дронго в их числе? – уточнил комиссар.
– Нет, – ответил инспектор. – Еще одна находится на обследовании в нашей клинике. У нее диагноз «ограниченная дееспособность». И мы как раз пригласили наших ведущих психиатров, чтобы уточнить диагноз.
– Для чего? – не понял Реннер.
– Ее отпечатки были найдены на бокале ее старшей сестры, которую отравили, – пояснил Нерлингер.
Комиссар повернулся всем телом к Дронго.
– Что вы об этом думаете? Как я понял, вы были непосредственным свидетелем обоих преступлений?
– Да, был.
– И у вас нет собственной версии случившегося?
– Если меня будут держать здесь, то она вряд ли появится, – меланхолично заметил Дронго, – хотя я пытаюсь что-то придумать. Но мне нужно побеседовать с каждым из членов семьи, чтобы сделать вывод.
– Конечно, – согласился Реннер. Он снова повернулся к Нерлингеру и Менцелю: – Какие у вас есть основания для задержания герра эксперта?
