Менцель повернулся и пошел к выходу.
«Самодовольный индюк, – раздраженно подумал Дронго, – хотя нужно отдать ему должное. Он по-своему правильно выстраивает версию случившегося. Но предположим, что Анна ненавидела Лесю и решила ее убить, чтобы разлучить счастливую соперницу с отцом своего ребенка… Но как тогда разумно объяснить убийство Марты? Тогда получается, что Анна просто сумасшедшая истеричка. Перед тем как убить свою соперницу, она убивает мать своего мужа, человека, который простил ей даже рождение ребенка от другого мужчины. Нет, это невозможно. Я с ней разговаривал и знаю, что она уравновешенная особа, неспособная совершить убийство. А вот ее младшая сестра более решительная и максималистка – в этом Арнольд Пастушенко прав. Но если Анна не убивала этих женщин, то кто и зачем их убил? Если убийство Марты каким-то образом связано с огромным наследством, полученным Сюзанной, опекуном которой стала Марта, то зачем убивать абсолютно безвредную Лесю, в чьей смерти не будет никаких дивидентов? Что может в таком случае связывать эти два убийства?»
По лестнице спускались Герман, Анна, Эмма и маленькая Ева. Кажется, все четверо были счастливы. За ними спускались Мадлен и Берндт. Вшестером прошли в гостиную, где уже суетилась Калерия Яковлевна. Дронго подумал, что он здесь лишний.
В гостиной все уселись на свои места, не хватало Пастушенко. Говорили вполголоса. Анна выглядела уставшей, но вполне довольной. Эмма казалась тоже довольной жизнью. Герман перевел все деньги, какие у него были, и добился быстрого освобождения своей жены. За столом никто не вспоминал о происшедших событиях, словно их вообще не было. И часы показывали почти двенадцать, но Пастушенко так и не появлялся. Его длительное отсутствие начало беспокоить присутствующих. Эмма достала свой телефон и набрала номер Арнольда. Но его телефон был отключен. Через несколько минут ему перезвонила Анна, и телефон Пастушенко снова молчал.
– В конце концов, так нельзя, – наконец сказала Эмма. – Пусть инспектор проверит, где и почему задержался Арнольд.
Она поднялась и вышла из гостиной, чтобы найти Нерлингера, который со своими сотрудниками проводил тщательный обыск на втором этаже. Эмма сообщила инспектору, что, несмотря на полдень, Арнольд так и не появился в их доме.
– Не беспокойтесь, – посоветовал Нерлингер, – он находится в прокуратуре, где беседует с прокурором по поводу смерти своей супруги. Вскоре он приедет сюда.
Эмма вернулась в гостиную.
– Инспектор говорит, что все порядке, – сообщила она. – Я вообще уже ничего не понимаю.
– Они хотят допросить каждого из нас по отдельности, – сообщил Берндт. – Я надеюсь, что сегодня все эти допросы наконец закончатся. И не забывайте, что нам нужно будет еще собрать документы, чтобы оформить опекунство над тетей Сюзанной. Полагаю, что никто из вас не будет возражать, если опекуном станет Мадлен. В конце концов, вы живете в Кельне, а мы в Берлине.
– Никто, – согласился Герман, – но опеку нужно оформить как можно быстрее. Если хочешь, я скажу нашему адвокату, чтобы он подготовил необходимые документы.
– Это будет правильно, – кивнул Берндт.
Дронго подумал, что не видел и не разговаривал с их родственницей после того, как она отсюда уехала в сопровождении Германа. Он подошел к Герману и наклонился к нему.
– Можно с вами переговорить? – попросил он. – У меня к вам важное дело.
Глава 18
Вместе с Германом они вышли из гостиной. Дронго оглянулся и, убедившись, что в коридоре никого нет, обратился к спутнику:
– Господин Крегер, вчера следователь сказал мне, что сегодня разрешат навестить вашу родственницу. Они будут решать вопрос о новом опекуне. И заодно примут решение о том, можно ли ей вернуться домой.
– Я знаю, – ответил Герман, – меня пригласили туда на два часа дня.
– Пока здесь будут идти допросы, мы можем туда проехать, – предложил Дронго. – Мне очень важно с ней переговорить.
– О чем с ней можно говорить? – недовольно спросил Герман. – Вы же сами видите, что у нас творится. Простите меня, господин эксперт, но после вашего появления в нашем доме начались все эти странные события. Я не хотел вам этого говорить, но сегодня с огромным трудом удалось вытащить мою жену. Я абсолютно убежден, что она никого не убивала, но следователь и инспектор считают иначе. Судья назначил залог в двести тысяч евро, и мне пришлось перевести все наши деньги, которые были на наших счетах, чтобы освободить Анну.
– Я это знаю.
– И вы знаете, что кто-то ее намеренно подставил, – продолжал Герман. – Сейчас здесь нет посторонних. В гостиной сидят моя жена, ее сестра, наша дочь, моя сестра и ее муж. И еще на кухне работает Калерия Яковлевна. Извините меня, господин эксперт, но вы единственный чужой в нашей компании. Я не знаю, когда все это закончится, но я хочу вам сказать, что будет лучше, если вы тоже покинете наш дом тотчас, как завершится следствие. Так будет лучше для всех.
– Думаю, что вы правы, – согласился Дронго, – и мне действительно лучше покинуть этот дом. Но перед тем как я отсюда уеду, я хотел бы помочь вам…
– Спасибо, не нужно, – мрачно сказал Герман. – Вы сами видите, в каком мы положении.
– Мне необходимо переговорить с вашей тетей, – произнес Дронго. – Осознайте, что это очень важно. Я понимаю ваше беспокойство и готов покинуть ваш дом, чтобы не смущать вас своим присутствием. Но перед этим я должен переговорить с ней.
Герман задумчиво смотрел на сыщика.
– В любом случае сегодня будет последний день, когда вы меня здесь видите, – пообещал Дронго, – но дайте мне хотя бы шанс помочь вашей семье. Сейчас я говорю конкретно о вашей супруге.
– Хорошо, – согласился Герман после некоторого колебания, – поедем туда вместе. Я разрешу вам поговорить с ней. Двадцать минут, не больше. А потом вы оттуда уедете. Договорились?
– Да, – кивнул Дронго. – Двадцать минут мне вполне хватит.
Они вернулись в гостиную. Все смотрели на них.
– Сейчас нас будут допрашивать, – раздраженно напомнила Мадлен. – Может, ты хотя бы иногда будешь вспоминать, что теперь остался главой нашей семьи и тебе не обязательно бегать в коридор, чтобы поговорить с этим странным человеком?
– Что ты хочешь сказать? – спросила Эмма дрогнувшим голосом.
– Я хочу сказать, что после его появления в нашем доме у нас начались несчастья и неприятности, – нервно заявила Мадлен. – Жаль, что ты не понимаешь, какой трагедией для нас стала смерть нашей мамы и как нам неприятно было видеть смерть Леси. Может, хватит экспериментов? Мы все здесь родные люди, даже ты, Эмма, а он чужой. И пусть он уйдет отсюда. Я не говорю, что он убийца, но ему лучше уйти.
– Правильно, – поддержал супругу Берндт. – Давайте наконец закончим все эти непонятные эксперименты.
– Мы сейчас уезжаем, – объявил Герман. – Поедем навестить тетю Сюзанну. Господин эксперт пообещал мне, что сегодня навсегда покинет наш дом.
