– И последний вопрос. Вы приехали туда на своей машине?
– Нет, у меня нет в Белграде своей машины. Даниэла послала за мной автомобиль, и меня туда привезли. Я ответил на все ваши вопросы?
– На все, – подтвердил Дронго.
– Тогда возвращайте мой паспорт, – потребовал Зоран. – Он у вас в кармане?
– Нет, – улыбнулся Дронго, – у меня в кармане свой паспорт. Но я обещаю, что, выйдя отсюда, сразу позвоню, чтобы вам его вернули и вы могли бы улететь.
– Надеюсь, хотя бы вы не обманете. – Зоран достал вторую сигарету. – Судя по вашим вопросам, вы совсем не такой зацикленный тип, как местные следователи.
– Надеюсь, что это комплимент. – Дронго поднялся и протянул руку: – Спасибо, что вы мне поверили.
– Вы слишком хорошо говорите по-английски, – пробормотал Зоран, пожимая руку, – и еще ваш костюм. Следователи не носят костюмы от Бриони. Или я ошибся?
– Нет, не ошиблись. Спасибо. До свидания.
Уже внизу, в машине, он сказал Орличу:
– Нужно позвонить, чтобы Зорану срочно вернули паспорт. Иначе завтра или послезавтра сюда прилетит его мать, и скандал будет гораздо большим, чем вам нужно. Передайте, что это моя личная просьба.
– Вы считаете, что его можно отпустить? – удивился Павел.
– Думаю, что да.
– А если он причастен к убийству?
– Не причастен. Я убежден. Надо, чтобы он как можно быстрее покинул Белград. Это встревожит настоящего убийцу, который поймет, что с Зорана сняты все подозрения.
– Я передам ваши слова, – сказал Орлич.
Глава шестая
Вечером в прокуратуре Дронго выписал еще несколько фактов из протоколов допросов, решив, что ему нужно уточнить именно эти моменты. На часах было около семи часов вечера, когда он спросил у Орлича:
– Супруга погибшего сейчас находится в Белграде?
– Нет. Она прилетала только на его похороны и сразу улетела обратно в Мюнхен. Но ее успели допросить, я же переводил вам протокол. Она ничего не знала о случившемся и не могла знать о предстоящей встрече.
– Это я уже понял, – согласился Дронго. – А Даниэла Милованович все еще работает в аппарате правительства?
– Уже нет. Ее отправили в отпуск, временно отстранив от работы, и отобрали загранпаспорт.
– В таком случае, может, она не откажется сегодня увидеться с нами? – предложил Дронго.
Павел взглянул на часы.
– Семь часов вечера, – напомнил он. – Она может отказаться на вполне законных основаниях и не захочет приезжать в такое позднее время в прокуратуру.
– А если назначить ей встречу где-нибудь в другом месте? – предложил Дронго. – Например, в каком-нибудь ресторане? Зоран говорил, что она достаточно эффектная женщина.
– Ни в коем случае! – возразил Орлич. – Сразу начнутся ненужные разговоры. Лучше пригласим ее завтра для допроса в прокуратуру. Я попрошу организовать официальный вызов.
– Хорошо, – согласился Дронго. – И еще, узнайте, когда мы сможем встретиться с Петковичем и его супругой, а также побывать в тюрьме у Николича и увидеть уже отпущенного Недича. Постарайтесь составить график таким образом, чтобы уже завтра я мог бы поговорить с каждым из них. Мне важно, чтобы эти встречи состоялись как можно быстрее.
– Я все записал, – ответил исполнительный капитан. – Постараюсь разбросать завтра все эти встречи во времени. На сегодня больше нет никаких пожеланий?
– Есть, – ответил Дронго. – Позвоните господину Бачановичу и попросите его приехать в прокуратуру.
– Прямо сейчас? – упавшим голосом спросил Орлич.
– Конечно. Можно заказать сэндвичи или какие-нибудь другие бутерброды и продолжить работу. Не забывайте, что мне платят гонорар не за лишние дни, а за эффективность работы, которую я должен сделать максимально быстро.
– Это я помню, – устало вздохнул Павел.
Бачановичу он перезвонил лично, сообщив, что приехавший эксперт просит бывшего следователя приехать в прокуратуру. Бачанович не заставил себя упрашивать и пообещал появиться к восьми часам вечера. Орлич отправился за сэндвичами и сумел даже организовать горячий чай. В восемь часов вечера Бачанович, одетый в темную водолазку и темный костюм, вошел к ним в кабинет. Было понятно, что он волнуется. При Орличе он не стал выдавать, что они с Дронго уже знакомы, а протянул ему руку, представляясь:
– Марко Бачанович, бывший руководитель следственной группы.
– Господин Дронго – известный эксперт, приглашенный сюда для проведения независимого расследования, – пояснил Орлич.
– Я не сомневался, что именно вас, капитан Орлич, пригласят работать переводчиком с нашим гостем, – заметил Бачанович. – Мне всегда казалось, что вы не столько с нами работали, сколько пытались быть полезным в разных мероприятиях.
Орлич промолчал, ничего не ответив на выпад.
– Вы говорите по-русски? – спросил Дронго, продолжая игру приехавшего.
– Немного говорю, – кивнул следователь.
– В таком случае будем говорить по-русски, – предложил Дронго. – Спасибо, что вы согласились приехать. Понимаю, как вам трудно возвращаться в это здание.
– Что именно вас интересует?
– Нам удалось переговорить с господином Зораном Баштичем, – сообщил Дронго.
– Вас к нему пустили? – Похоже, он совсем не удивился.
– Мы встречались с ним сегодня днем, – ответил Дронго.
– И он согласился с вами разговаривать? – недоверчиво спросил следователь.
– Мне удалось его убедить. И, судя по нашей беседе, у меня не осталось сомнений, что он не причастен к убийству своего отца.
– Это вы решили после одного разговора с ним? – не скрывая сарказма, заметил Бачанович.
– Одного разговора вполне достаточно, – ровным голосом проговорил Дронго. – Оказывается, его туда привезла служебная машина отца, и он все время пытался с ним увидеться, пока эту встречу не организовала госпожа Даниэла Милованович.
– Интересно, почему она была так заинтересована в этой встрече? – ядовито поинтересовался следователь. – Вы ее об этом не спросили?
– Еще не успел, но обязательно спрошу. Я уже два дня внимательно знакомлюсь с материалами ваших допросов. Нужно отдать должное лично вам и вашей группе – вы провели большую работу.
– Спасибо, что оценили, – не меняясь в лице, произнес Бачанович.
– Однако я хотел бы обратить внимание на некоторые детали ваших допросов. Николича вы прямо обвиняли в пособничестве убийству, и, мне кажется, этот несчастный парень просто запутался, тем более что вы допрашивали его несколько часов подряд.
– Он не студентка балетного училища, – разозлился следователь, – а профессиональный сотрудник службы безопасности. И именно в силу его халатности и служебной оплошности произошло это убийство.
