– И вы сами видели, что Петкович отправил жену в аэропорт?
– Да. Но она не улетела. Она должна была заехать домой, взять свой чемодан и потом поехать в аэропорт.
– Почему не улетела?
– У нее вылет был поздно вечером, – пояснила Даниэла. – Когда она была уже в аэропорту, муж позвонил и сообщил о смерти вице-премьера, поэтому она не полетела. Оформила возврат билета и вернулась домой. Следователь Бачанович все это проверял, он мне сам рассказывал.
– Петкович был с ним настолько близок?
– Во всяком случае, он был одним из самых близких ему людей, – ответила Даниэла, немного подумав.
– А его супруга?
– Очень умная женщина. У нее свой бизнес в Австрии. И мне показалось, что она была симпатична Предрагу. Хотя, повторяю, все женщины в возрасте от четырнадцати до пятидесяти пяти были ему интересны. Я уже говорила вам, что он не мог пропустить мимо себя ни одной юбки.
– Сейчас таких осталось мало. Это скорее звучит как комплимент, – улыбнулся Дронго.
– Верно, – согласилась она, – мужчина должен хотеть женщину, а женщина соответственно – мужчину. На этом построен наш мир. Иначе мы не выполняем своих главных функций, которые заложила в нас природа. Не очень пошло я сказала?
– Не очень. Сойдет.
– Вы меня успокоили, – шутливо вздохнула она.
– Когда Зоран поднялся наверх, вы были вместе с ним? – Дронго снова вернулся к происшествию в Бичелише.
– Да. Мы поднялись вместе.
– У него не было в руках телефона?
– Был. И он несколько раз звонил.
– Вы меня не поняли. У него не было в руках другого телефона? Другого аппарата, кроме своего.
– Нет, не знаю. Не помню. Свой у него телефон был, это я точно помню.
– Он подходил к балконной двери, когда вы вошли в апартаменты к отцу?
– Нет. Зачем ему выходить на балкон? Он чуть не плакал. Нет, не подходил. Вы позвали меня, чтобы угостить шампанским и устроить второй допрос? Может, в спальне сидит ваш помощник, который записывает мои слова? – вызывающе осведомилась Даниэла.
– Не сидит, – ответил Дронго. – Но я хотел узнать некоторые подробности, которые необязательно фиксировать в официальных материалах. И мне было приятно встретиться с такой красивой женщиной, как вы.
– Первый комплимент за весь вечер, – вздохнула Даниэла. – До этого момента вы подозревали, что я злостная хулиганка, убийца, шпионка и содержанка. Не слишком гадкий перечень для одной женщины?
– Я вас не подозревал. – Дронго разлил шампанское в бокалы. – А теперь давайте выпьем за вас. Представляю, как вам будет трудно начинать все с нуля. Думаю, что на свою прежнюю работу вы все равно не вернетесь, даже если вас попросят.
– Спасибо, – кивнула она, – но не попросят, можете в этом даже не сомневаться. Особенно теперь, когда им стали известны малоприятные факты моей биографии. Опять придется уезжать. Может, вернусь в Венгрию и найду там своего русского друга. Или снова уеду в Германию. Там все устроено гораздо лучше, рациональнее, если хотите. Все предсказуемо и четко, как и бывает обычно у немцев.
Они снова подняли бокалы.
– В самом особняке больше никого не было. Но ведь, кроме сотрудников охраны, там были еще и водители? – уточнил Дронго.
– Были. Четыре водителя. Двое возили наших гостей, один – личный водитель Предрага Баштича, и четвертый – водитель Петковича. Но они не входили в дом, сидели в служебном помещении у ворот. Это абсолютно точно. Ни один из водителей даже близко не подходил к дому.
– А как вел себя Недич? Тот самый новый охранник?
– Как их руководитель. Я еще подумала, что он явно не капитан охраны, а наверняка имеет другое звание. Все его слушались, и никто ему не смел возражать. А вот другой охранник, этот бывший баскетболист…
– Николич… – подсказал Дронго.
– Да, Николич. Он очень переживал, дергался, нервничал. Мне уже тогда было его жалко.
– Получается, что во время ужина вы оставались голодными?
– Я плотно пообедала и заранее знала, что не буду на ужине с гостями. У каждого свой круг обязанностей. Зоран приехал поздно и есть вообще не хотел. Насколько я знаю, мы могли позвонить в службу охраны, и они бы доставили нам любую еду из соседнего ресторана.
– Еду для гостей доставляли из соседнего ресторана?
– Да, из Бичелиша. Кажется, итальянский ресторан «У Бруно». Говорят, что он достаточно популярен.
– Значит, еда была заранее заказана?
– Конечно. И для обеда, и для ужина. Но на ужине присутствовали только гости и господин Петкович. А мы с Зораном были в комнате, которая находилась на первом этаже, но в конце коридора. Насколько я знаю, супруга господина Петковича тоже не принимала участия в этом ужине.
– Вы не знаете, там были какие-нибудь секретные документы, которые могли пропасть?
– Не знаю. Но нас всех проверили. Даже гостей. Никаких документов не было, во всяком случае, их не нашли.
– Понятно. – Дронго снова разлил шампанское по бокалам. – Позвольте еще раз поблагодарить вас за визит, – предложил он, – и поднять бокал с пожеланиями будущих успехов. Уверен, что такая сильная женщина, как вы, нигде не пропадет.
– Уже второй комплимент, – кивнула она, – здо́рово. Значит, мне удалось произвести на вас впечатление.
– Вы же сами сказали, что это – наша основная функция, – усмехнувшись, напомнил ей Дронго.
– Я все жду, когда вы наконец закончите свой допрос и перейдете ко второму акту нашего свидания, – с явным вызовом проговорила Даниэла.
– Второй акт обязателен?
– Необязателен, но всегда приветствуется, – цинично заметила она.
– Я говорил вам, что женат?
– Это вас часто останавливало?
– Во всяком случае, иногда сдерживало.
– В тех случаях, когда вам самому хотелось сдержаться. А когда нет?
– Теперь я начинаю понимать, что Баштич не мог расстаться с вами ни при каких обстоятельствах.
– Это уже не комплимент. Если бы он хотел, он бы забрал меня с собой в Германию. А он даже не предложил. Я думаю, он боялся, что его новой супруге не понравится такой переезд его сотрудницы в посольство. Могли поползти разные слухи, сплетни, которые дошли бы до его жены. А у нее был очень большой круг знакомств в Германии, куда он страстно желал попасть. Я его не осуждаю, так поступили бы почти все на его месте.
– Интересно, что думала о нем его новая супруга?
– Это вы можете узнать у нее сами. Я видела ее только несколько раз. Надменная аристократка, которая явно не понимала, с кем именно она живет. Во всяком случае, именно так мне показалось. Теперь мы будем говорить о его женщинах?
