– Посол деньги не давал?
– Конечно, нет.
– А певцы? Кто за них платил?
– Сам Пашков. За развлекательную программу отвечал именно он. Я точно знаю, что Роберту Криманову обещали заплатить двадцать тысяч, а Мареку – десять. И еще десять – цыганскому хору, который должен был приехать тринадцатого.
– Значит, за коттедж деньги вы разделили, а за программу платил сам Пашков. Почему такое несправедливое распределение?
Харазов усмехнулся. Посмотрел на жену. В этот момент филиппинка внесла чай и поставила поднос перед ним на столик. Он дождался, пока она выйдет, и только потом заговорил:
– Эта встреча нужнее всего была самому Пашкову. Поэтому он и собрал всех в коттедже. А мы заплатили только за свой отдых.
– Почему она так была важна для него?
Харазов взял чашку и сделал пару глотков.
– У него были свои причины. Все ведь завязано на бизнесе.
– Какие причины? Вы говорили о них следователю?
– Он не спрашивал нас, кто платил за певцов, – ответил Харазов. – Нет, конечно, я ему ничего не рассказывал.
– Тогда расскажите мне.
– На следующий день должны были приехать важные гости, – неохотно начал Харазов. – Мы ждали генерала Шаповалова, заместителя министра иностранных дел, французского посла и моего непосредственного руководителя из нашего концерна. Вы, наверное, слышали о поставках двух вертолетоносцев нашей стране из Франции?
– Немного.
– Это связано с концерном, а по договору часть оборудования должна быть заказана в нашей стране. Вот Пашков и хотел, чтобы заказ разместили в его компании, поэтому и пригласил такую представительную команду в гости.
– У него были проблемы?
– Насколько я знаю, нет. Наоборот, все было как нельзя лучше. Оборот компании только увеличивался, и он собирался расширять производство, даже размещать свои акции на лондонской бирже.
– Турелин тоже ничего не платил?
– Нет, конечно, приехал отдохнуть.
– Он утверждает, что успел увидеть спину убийцы, когда тот выпрыгнул в окно.
– Возможно. Он мне сказал то же самое. Непонятно, почему Турелин сразу не побежал за убийцей, а бросился к погибшему Пашкову и потерял несколько секунд.
– А вы бы бросились сразу к окну?
– Разумеется. Несколько секунд для тяжелораненого или убитого ничего не решают, а я бы успел разглядеть лицо убийцы.
– Вы считаете, это был чужой?
– Конечно. Сейчас столько вокруг развелось этих приезжих, – недовольно сказал Харазов, – кавказцы, азиаты, таджики… Кто угодно мог залезть на дачу в поисках наживы.
Жена осторожно сжала ему руку, выразительно показывая на гостя. Очевидно, проблема кавказцев в этом доме обсуждалась уже не раз. Харазов нахмурился.
– Вы тоже… оттуда?
– Я не лезу в пустые дома, – признался Дронго.
– Не в этом дело, – мрачно произнес Харазов. – У меня в прошлом году угнали внедорожник «Ниссан». Можете себе представить, водитель оставил машину прямо перед зданием супермаркета, когда к нему сели двое кавказцев! Один приставил пистолет и приказал ехать, другой устроился на заднем сиденье. Хорошо, что не убили, а выбросили из машины за городом. Он клянется, что это были кавказцы… Ни машину, ни этих мерзавцев до сих пор не нашли.
– Смею вас уверить, что и машины я не ворую, – продолжил в том же духе Дронго.
– Не обижайтесь, просто меня до сих пор колотит, когда вспоминаю про этот угон. Там были документы и важные бумаги. Да и машина новая, я ее только два года назад купил…
– Понимаю. Но нельзя считать всех приезжих ворами и грабителями.
– А я и не считаю. Только слишком уж много приезжих. Нужно с этим как-то поаккуратнее, чтобы они нам не гадили. Вы же наверняка знаете, что больше половины всех преступлений совершаются приезжими. Так зачем нам такое быдло?
– Не все приехавшие быдло, – возразил Дронго. – Среди московских больниц и поликлиник нет ни одной, где бы ни работали грузины, армяне или азербайджанцы. Ни одной. Но с врачами кавказцы как-то не ассоциируются…
– Ну и правильно. Я говорю о других приезжих.
– Они приезжают сюда работать, а не убивать, – убежденно проговорил Дронго.
– Бросьте! Это не аргумент. Кто у нас работает на строительстве таких коттеджей? Таджики, узбеки, разные кавказцы, молдаване… Наверняка один из них и полез в дом – решил, что там никого не будет. Входная дверь была не заперта – когда в доме столько народу, кто будет запирать входную дверь? Вот он и пошел наверх, а там встретил Пашкова. Я ведь Всеволода давно знаю. Он был человеком смелым и решительным, ничего не боялся. Наверное, решил задержать этого типа и получил удар ножом. А убийца трусливо сбежал, когда услышал шаги Турелина за дверью.
– А если его убил кто-то из вашей компании?
– Это уже из области фантастики, – невесело усмехнулся Харазов. – Среди нас таких ловких людей точно не было. – Он допил свой чай и поставил пустую чашку на поднос. – Сами посудите. Николай Герасимович Царедворцев страдает отдышкой, у него диабет первой стадии, и он сидит на инсулиновой игле, плюс еще проблемы с сердцем. Удивляюсь, как он до сих пор встречается с Виолеттой – хотя, может, ему это нужно для поддержания формы. Посол вряд ли решился бы на такой безумный поступок, перечеркивающий его карьеру. Остается Турелин. Но он трусливый и непоследовательный человек. Кто еще? Певцы вообще не в счет – они только на сцене чувствуют себя мужчинами, хотя Лихоносов вообще таковым себя не считает. Кто остается? Только я. Но я точно знаю, что не убивал Пашкова и не собирался этого делать. Хотя бы потому, что в результате его смерти я пострадал больше других. Мы были с ним деловыми партнерами. Очень хорошими. И я помогал ему готовить этот контракт, который мы должны были подписать. Вот и все подозреваемые, и среди них нет убийцы. Нужно тщательно допросить охранников и строителей этого коттеджа. Уверен, что преступника можно быстро вычислить.
– А если удар нанесла женщина? – неожиданно спросил Дронго.
– Какая женщина? – не понял Харазов. – О ком вы говорите?
– В момент убийства в доме было пять женщин, – напомнил Дронго, – кухарка и еще четыре гостьи.
– Это уже совсем фантастика! Вы считаете, что женщина могла нанести такой сильный удар? – усмехнулся Глеб Алексеевич.
– Могла. Две из четырех женщин – бывшие профессиональные спортсменки, у них достаточно сильные руки.
Харазов, вздрогнув, взглянул на жену, даже очки поправил, и спросил, немного заикаясь:
– Вы на кого намекаете?
– Я не намекаю, а говорю, что удар могла нанести и женщина.
– Могла, – вмешалась Тереза. – Если женщину довести, она многое может.
