Вернувшись домой, Вениамин снова разделся и с ненавистью посмотрел на себя в зеркало.
– Проклятый Мурат! – прошептал он. – Если бы я тогда не пошел… Чтоб ты сдох!
Он прекрасно знал, что Мурат давно умер и кости его наверняка уже гнили в какой-то заброшенной могиле, но стало легче. Вениамин отправился в душ. Стоя под горячими струями, он вдруг пожалел, что не довел дело до конца, оказался такой размазней и никчемным человеком. Как он мог ее отпустить? Ему оставалось сделать только несколько энергичных движений и получить наконец удовольствие, которого он так давно желал. Почему он остановился, почему не стал продолжать?..
От досады на самого себя он чуть не закричал. Ведь сегодня он мог наконец проверить свою мужскую состоятельность. На улице никого не было, она его явно не узнала. Надо было закончить начатое дело и тихо уйти. Или сделать так, чтобы она замолчала навсегда. Как? Он испугался этой мысли. Совершить убийство? Обречь свою душу на вечные муки? Хотя какие могут быть муки. После службы в Таджикистане он не верил в Бога, позволяющего людям зверски расправляться друг с другом. Тогда в чем дело? Ведь ему так понравился сам момент насилия. Когда она билась в его руках и он слышал частые удары ее испуганного сердца. Когда зажал ее рот, чувствуя, как прерывается ее дыхание.
Весь алкоголь, который в нем был, казалось, выветрился и испарился. Он вышел из ванной в мрачном, подавленном настроении. Его поступок казался ужасной глупостью, непростительной ошибкой. Вполне можно было воспользоваться ситуацией, ведь завтра рано утром он уезжает из Бишкека и вряд ли когда-нибудь сюда еще приедет. Ему захотелось немедленно вернуться на то место, словно она все еще лежала на камнях и ждала его возвращения…
В эту ночь Вениамин так и не смог заснуть. А утром приехала Айгюль, чтобы проводить его. Она даже привезла пакет с местными сладостями. В ее глазах он был рыцарем, появлявшимся в ее жизни раз в десять-пятнадцать лет.
– Вы вчера здорово выступали, – сказала она, – честно и откровенно, как настоящий интеллигент, как очень порядочный человек.
Он выслушал ее слова и ничего не сказал в ответ. На прощание Айгюль его крепко обняла и поцеловала. А он до последней минуты ждал появления в гостинице неизвестной блондинки.
Уже в самолете кто-то из делегации поинтересовался его мрачным настроением.
– Зубы болят, – коротко ответил Вениамин.
Он все время думал об упущенном шансе. И чем больше думал, тем больше злился на самого себя. Теперь он был точно уверен, что не упустит следующего шанса. И знал, что подобный шанс нужно готовить, чтобы не очутиться на пустынной мостовой в центре незнакомого города рядом с незнакомой женщиной.
Глава 19
В здании УВД их ждал профессор Гуртуев. Он внимательно изучил все протоколы допросов свидетелей. Особенно его привлекли показания консьержки. Она уверяла, что ключи всегда были в ящике стола и никто к ней не заходил. Но неожиданно вспомнила, что примерно за месяц до убийства она проверяла подвал и поругалась с местным дворником, который почти не убирал его. Причем ругалась на улице, на виду случайных прохожих и жильцов дома.
– Вот видите, – возбужденно говорил Гуртуев. – Возможно, убийца был как раз недалеко от этого дома в тот момент, когда консьержка и дворник выясняли отношения. Есть некое правило: чем ниже стоят люди на социальной лестнице, тем громче их споры и разногласия. Они, очевидно, кричали друг на друга, и убийца мог обратить внимание на эти крики. Наверное, она говорила дворнику, что ключи от подвала находятся именно у нее. Или сам дворник напоминал, что у него нет ключей и он не может проводить ежедневную уборку.
– Трудно поверить, что убийца случайно оказался на месте их спора, – возразил Резунов. – У нас нет доказательств, и вы сами считали, что он не из местных.
– Есть доказательства, – улыбнулся Гуртуев, – вот здесь, посмотрите. Она сообщает, что дворник должен убирать подвал один раз в две недели, как раз по воскресеньям, когда все жильцы дома, чтобы в случае необходимости сантехник мог заодно проверить и трубы, выходящие в этот подвал. Вы понимаете, что это значит?
– Не совсем, – ответил Резунов. – Полагаете, что убийцей мог быть сантехник?
– Казбек Измайлович считает, что убийца мог приехать сюда именно в воскресенье, чтобы подготовиться к своему новому преступлению, – пояснил Дронго. – Возможно, он работает, и в будние дни ему трудно отлучаться, не вызывая ненужных вопросов.
– Надо еще раз переговорить с консьержкой, – убежденно проговорил Гуртуев. – Возможно, она кого-то запомнила. Хотя, конечно, прошло много времени.
– Более перспективно заняться институтом, – заметил Дронго.
Он уже собирался рассказать профессору о разговоре в больнице, как в комнату ворвался подполковник Мякишев. Лицо его было багровым, было заметно, что он сильно нервничает.
– Что вы себе позволяете? – грубо начал Мякишев, обращаясь к Дронго. – Зачем поехали в больницу? Вы чуть не убили ее отца!
– Это я разрешил, – вступился за эксперта полковник Резунов.
– Мы получили важные сведения, которые проигнорировали ваши сотрудники во время расследования, – не обращая внимания на выпады подполковника, сказал Дронго.
– Какие сведения? – не понял Мякишев.
– В день убийства родителям погибшей позвонил неизвестный. Он представился сотрудником института, но мы уже узнали, что звонили с телефона, установленного на вашем почтамте. Первый раз ответил отец, а во второй трубку взяла она.
– Поэтому Павленко звонил в телефонные компании, – понял подполковник. – Да, молодой и шустрый. Далеко пойдет. Ну и что это доказывает? Ей действительно мог позвонить сотрудник, который зашел на почтамт по каким-то своим делам.
– Сейчас у всех есть мобильные телефоны, даже у школьников, – напомнил Дронго, – и сотрудник института должен был знать, что она по четвергам ездит к своим родителям.
– Все равно это не доказательство, – упрямо повторил Мякишев.
– Это очень важные факты, которые ваша группа проигнорировала, – жестко заметил Дронго. – И вообще давайте сделаем так. Если вы собираетесь и дальше возглавлять группу по расследованию преступления, будете выполнять все наши распоряжения. И не только полковника Резунова, но и мои, и уважаемого профессора. Иначе придется позвонить в Москву и попросить генерала Шаповалова отстранить вас от дела. У вас есть выбор. В данном случае ни вице-губернатор, ни даже сам губернатор не смогут вас защитить. Вы нам мешаете, подполковник, вместо того чтобы помогать.
Мякишев изумленно оглянулся по сторонам, словно спрашивая у присутствующих, не ослышался ли он, наткнулся на строгий взгляд полковника Резунова и промолчал, не рискнув ответить.
– Сейчас мы пойдем к вашему генералу и попытаемся убедить его отменить свой собственный приказ, – продолжал Дронго. – А уже затем вы соберете всех свободных сотрудников, и мы поедем в институт. Мы здесь не для того, чтобы исполнять прихоти вашего вице-губернатора, у которого действительно большое горе, а чтобы найти опасного преступника.
