Благодаря Флавии? Не верю ушам своим!
Похвала от Фели — такое же редкое явление, как лед на солнце, и вот уже второй раз за последние дни она делает мне комплимент.
Прямо не знаю, что с этим делать.
И обозвать «Сердце Люцифера» «этим камнем»!
Я еще не разгласила новость о том, что святой Танкред происходит из рода де Люсов. Этот удар молнии я приберегаю для отца.
Если и есть новость, которая может означать спасение Букшоу, жизненно важно, чтобы она была объявлена в надлежащий момент. Не так давно отец отказался продать редкое издание Шекспира, которое могло обеспечить будущее нашей семьи. Надо найти к нему подход.
— Могу я выйти? — спросила я. — Мне нужно покормить курицу.
Даффи фыркнула, как будто я украдкой собираюсь в туалет.
— Может, ты пока сбацаешь что-нибудь из Бетховена для миссис Хьюитт, — предложила я Фели. — Я вернусь через пару минут.
Не ожидая разрешения, я направилась в вестибюль под лестницу, где размещался запретный инструмент. Быстрый взгляд в телефонный справочник Хинли дал мне требуемую информацию.
— Хинли 80, — попросила я мисс Гулар на коммутаторе. Идеальный номер для окулиста — пара очков и следом монокль.
— Приемная мистера Гидеона, — произнес скрипучий женский голос. — У телефона Сондра.
Голос был такой, будто она сдерживает хихиканье.
— Доброе утро, Сондра, — начала я, ныряя в омут с головой. — Я звоню по просьбе мисс Танти из Бишоп-Лейси. Она, кажется, потеряла карточку с датой следующего приема. Не могли бы вы проверить расписание?
— Приемная закрыта. Пасхальное воскресенье, видите ли.
Разумеется! Как я могла забыть.
— Перезвоните на следующей неделе, — сказала она и закашлялась судорожным кашлем курильщика.
— Боюсь, мы не сможем, — сымпровизировала я. — Мы будем… в Уэльсе.
Меня не волновало, имеют смысл мои слова или нет. Самым главным было удержать ее на линии.
— Извините, перезвоните в понедельник.
— Постойте, — сказала я. — А что вы делаете в приемной, если она закрыта?
— Я просто убираю, дорогуша. Глаза не имеют ко мне отношения. Не мой отдел.
— Тогда почему вы взяли трубку?
Еще один зловещий приступ кашля и за ним придушенный смешок.
— Придется сказать правду, детка. Я думала, это Найджел, мой жених. Он всегда звонит узнать, как мои дела. Такая душка, мой Найджел. Звони на следующей неделе.
— Послушайте, Сондра, — сказала я. — Только между нами, потому что это вопрос жизни и смерти. Видимо, мисс Танти будет выдвинуто обвинение в покушении на убийство, если это уже не случилось. Ей надо доказать, что она была в приемной мистера Гидеона во вторник на Масленой неделе — шестого февраля.
Даже по телефону я чувствовала, как расширяются глаза Сондры.
— Говоришь, убийство?
— Убийство! Или даже хуже… — я перешла на страшный шепот, обхватив микрофон ладонями и вжимая в него губы.
— Постой, — сказала Сондра, и я услышала шелест бумаги на том конце линии.
— Шестого февраля? — переспросила она.
— Точно.
— Да, вот оно. Вторник. Твоя мисс Танти была записана на девять тридцать, но позвонила и отменила визит.
— Вы знаете, который час?
— Сейчас? — уточнила Сондра.
— Нет! Время, когда она отменила визит.
— Девять часов утра. Вот оно: «Мисс Т. позвонила в девять ноль пять, отмена. Позвонить Д. Робертсону перенести прием». Инициалы Л. Г. Это Лора Гидеон, жена мистера Гидеона.
— Спасибо, Сондра, — сказала я. — Вы золото.
— Ты же не скажешь ни слова, верно? Найджел будет вне себя от ярости, если меня уволят.
— Нема как рыба, — поклялась я, но не уверена, что она меня услышала. В трубке послышался очередной приступ кашля.
Когда я возвращалась по вестибюлю, прозвенел звонок в дверь. Это был инспектор Хьюитт.
Он снял шляпу, что означало, что он хочет войти.
— Мы в гостиной, — сказала я. — Не желаете присоединиться к нам?
Как будто у нас там встреча лиги звонарей.
30
— Ну что ж, — заговорил инспектор Хьюитт. — Приступим.
Я не могла не думать о том, какие успехи он сделал со времени нашего знакомства девять месяцев назад, когда он первым делом отправил меня принести ему чаю.
Все-таки этот человек не совсем потерян.
— Полагаю, ты все это вычислила с самого начала, — продолжил он с довольно приятной улыбкой.
Его жена Антигона дотронулась до своих волос, и я уловила пролетевший между ними тайный сигнал.
— Так что, надеюсь, ты не откажешься заполнить кое-какие пробелы.
— Разумеется, не откажусь, — сказала я голосом послушной умницы. — Буду рада помочь. С чего начать?
Но не перегибай палку, — говорили его глаза.
— Начнем с подозрений, — ответил он, взял блокнот и положил его себе на колени.
Я увидела, как он пишет «Флавия де Люс» — и подчеркивает мое имя.
Как-то раз во время одного нашего расследования он добавил букву Я после моего имени и отказался объяснить, что это значит. На этот раз никакой Я не было.
— Когда ты впервые заподозрила, что в Святом Танкреде что-то творится?
— Когда церковный сторож — это мистер Гаскинс — упомянул загадочные огни на кладбище во время войны. Зачем ему говорить мне такие вещи, если он не хотел отпугнуть меня?
— Так ты думаешь, что Гаскинс замешан в этом?
— Да. Не могу доказать, но группа мужчин вряд ли могла прокопать подземный ход под церковным кладбищем без его ведома, не так ли?
— Полагаю, да, — согласился инспектор Хьюитт.
Один — ноль в пользу Флавии.
— Как сказал вам мистер Сауэрби, — продолжала я, — они охотились за «Сердцем Люцифера». Они искали его очень долго, возможно, годами. Член городского магистрата Ридли-Смит платил им…
На этом месте он в прошлый раз остановил меня, и я умолкла, ожидая, позволят ли мне сейчас продолжить.
Фели и Даффи разевали рты, будто парочка изумленных гуппи, а Антигона улыбалась мне с видом Мадонны, которой только что сделали массаж ступней.
Это придало мне необходимую смелость. Временами честность — не лучшая тактика, но единственная.
— Должна признаться, что я провела небольшой обыск в комнате мистера Колликута в пансионе миссис Баттл.
— Да, я так и думал, — сказал инспектор Хьюитт. — Хорошо, что мы успели тебя опередить.
