Девушка замялась.
– Видите ли, Геннадий…
– Михайлович.
– Геннадий Михайлович. Отель… э-э-э… не заинтересован в огласке.
– Но вскрытие будет?
– Это дополнительные расходы, – потупилась девушка-гид. – И страховка их не покрывает. Мы и так пошли вам навстречу. Вскрытие будет, но в Москве.
– А убийца? Тоже в Москве?
– Это, скорее всего, несчастный случай.
– Мама… – заплакала Надя.
«Очень удобно, – подумал Алексей. – Убийца не дурак. Умерла иностранка, возможно, от отравления, из отеля не выходила. В огласке итальянцы не заинтересованы. Нашим же не нужен лишний висяк, тем более убили не у нас, за границей. Где протокол с места происшествия? Ах, он на итальянском! Даже если на английском… да хоть на китайском! Вопрос, кому расследовать преступление, висит в воздухе. Только в случае, если пресса поднимет шум, начнутся разборки. Но обеим сторонам выгоднее замолчать смерть русской туристки. Если только Мануков упрется. Надо с ним поговорить».
О том, что кто-то из русских туристов умер во время поездки за границу, писали постоянно. В Инете таких сообщений полно, этому давно уже перестали удивляться. Но Алексей не помнил случая, чтобы кто-то был наказан. Все происходило по стандартной схеме: пресса поднимала шум, все ахали-охали, упивались подробностями, а потом – молчание. О наказании ни слова. Просто предупреждение: помните, туристы, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. И много не пейте. Даже в раскрученном СМИ турецком случае с паленым алкоголем, где налицо был явный криминал, скандал замяли. Ну, подняли бучу, заявили протест, конфисковали партию ядовитого виски. А виновные? Наши соотечественники по-прежнему валят в Турцию и пьют все, что горит. И даже в случае, когда погибают дети… Мальчик упал в бассейн. Понятно: родители недоглядели. Девочка погибла от удара током, включив настольную лампу в номере. Девочку не вернешь, а засудить владельца отеля – проблема. Он в своей стране, а русским туристам сам черт не
брат. Все равно ведь едут.
Попробуй так обойтись с немцами! Или тем паче с англичанами, которые всегда следуют букве закона. А с жителями страны, где никакие законы не работают, можно обходиться как заблагорассудится. Вы, мол, сначала у себя порядок наведите.
Вот и выходит, что убийца не дурак. Он все правильно рассчитал. Не стал ждать возвращения в Москву и подгадал аккурат к отъезду, в расчете на то, что у родственников жертвы закончится виза. Он очень даже не дурак. Или не дура.
Алексей вспомнил утреннюю ссору Катыковых. А вечером Людмила Манукова умерла. Ее сейчас увозят в морг, чтобы подготовить тело к транспортировке на родину. Очень уж спешной. А Мануков молодец! В надежной фирме застраховался. Ах да! Он же чиновник! У него гораздо меньше проблем, чем у других.
«Скорая» уехала, плачущую Надю отец увел в отель. Белое мини засеменило за ними, Алексей услышал, как, войдя в холл, девушка-гид вновь затараторила что-то по-итальянски. Улаживала возникшую проблему.
– Что теперь будет? – спросила Саша.
– Послезавтра мы летим в Москву. А завтра у нас последний день! – бодро сказал Алексей. – Надо накупить сувениров, поесть в нашем любимом ресторанчике и бросить в море монетку. Ты ведь хочешь вернуться?
– А ты?
– Конечно, любимая!
– Врешь.
– Знаешь что? Иди спать. Там тебя Ксюша заждалась.
– А ты что будешь делать?
– Я что буду делать? Пожалуй, поговорю с Мануковым.
– Скажи: тебе это надо?
– Ну вот, опять! Ничего не меняется! Я рвусь помогать людям, а ты меня, как всегда, останавливаешь! Напоминаешь мне о том, что я прежде всего муж и отец! А потом уже сыщик!
– Но ведь так оно и есть, – тихо сказала Саша.
– Я просто предложу человеку свою помощь. И если она ему не нужна – тут же отстану и успокоюсь.
– Слово даешь?
– Да.
– Хорошо. Только недолго.
– Пять минут.
Мануков и белое мини сидели в холле и о чем-то мирно беседовали. Надя ушла в номер. Алексей подошел.
– Геннадий Михайлович, на два слова.
– В чем дело? – удивленно спросил он.
– Пожалуй, я тот человек, который может вам помочь.
Мануков смешался.
– Мы все проблемы уже уладили, – сказала девушка-гид. – Вопрос с транспортировкой решен, проблемы с компенсацией за причиненные неудобства тоже. Отель готов принести свои извинения.
– Я только хотел сказать, что работаю в полиции, и если вы, Геннадий Михайлович, захотите, чтобы виновный в смерти вашей жены был наказан…
Мануков поспешно встал, бросив гиду:
– Минутку.
Они отошли в сторонку.
– Сколько? – коротко спросил Мануков.
– Что: сколько?
– Ну, вы же не даром свою помощь предлагаете, – усмехнулся Геннадий Михайлович.
– А вы и в самом деле чиновник, – покачал головой Алексей. – Коротко и ясно.
– А вы – нет? Тоже ведь на госслужбе.
– Я готов помочь вам совершенно бескорыстно. Просто по-человечески.
– Люду не вернешь, – вздохнул Мануков. – По-человечески вам это должно быть понятно. К тому же неизвестно, чем она отравилась. Это может случиться с каждым.
– Вы и в самом деле полагаете, что это было банальное пищевое отравление?
– А что, по-вашему? – удивленно посмотрел на него Мануков.
– Геннадий Михайлович, я кое-что знаю.
– Что именно?
– О романе вашей жены и Катыкова. Вы ведь не случайно враждуете.
– Что было, то было. Это все – прошлое, – Мануков махнул рукой.
– Значит, вы не будете возбуждать уголовное дело?
– Где? Здесь? В Италии? Я, видите ли, немного разбираюсь в процедуре вопроса. Мне в понедельник на службу.
– Нам всем на работу.
– Я не могу задержаться. Меня ждут дела. Времена сейчас непростые. А я своей работой дорожу.
– Понимаю.
– Хорошо, что вы хоть это понимаете, – усмехнулся Мануков.
– Я предлагаю вам свою помощь в Москве. Это, конечно, сложно – найти убийцу вашей жены. Но я-то был здесь. А я человек крайне наблюдательный. После вскрытия будет ясно, чем именно она отравилась. И тогда…
– У вас что, своих дел мало? – перебил его Мануков.
– Хватает.
– Я вам уже сказал: Люду не вернешь, – в голосе Манукова послышалось раздражение. – Мне сейчас надо подумать о дочери.
– Хорошо. Будем считать тему закрытой. И мне проще. Моя жена не хочет, чтобы я лез не в свое дело.
