— У меня просто замедленная реакция на стресс, не могу еще поверить, что Ольга смогла это с собой сделать. — Марина поежилась и пошла к Ирине Сергеевне.
Манцев подошел к столу, налил полную рюмку водки и хлопнул ее прямо без закуски. Его примеру последовал Коля. Юра Клинкевич, оглянувшись на всякий случай, тоже принял в себя приличную дозу.
— Не люблю покойников, — шепнул он стоявшему рядом Манцеву. — Так это она всех? Во баба дает! А такая красивая.
— Тише ты, — испуганно толкнул его Манцев.
Опергруппа на этот раз приехала еще быстрее, наверное, дорогу изучили за последние три дня. Только вид у сотрудников почему-то был растерянный, Семер-кин вообще старался никому не смотреть. в глаза. Он вошел и привычно уставился на угол стола, со своим чемоданчиком застыл начинающий эксперт Коля.
— А где же тело? — спросил Семеркин. — Уже убрали? Кто разрешил?
— А почему оно должно быть здесь? — поинтересовался Леонидов.
— Как же? У вас тут все с балконов падают.
— Это просто вамтак кажется. Некоторые падают, некоторых так кладут, что они якобы упали. Разное бывает. Сегодня девушка нашла другой способ покончить с собой, она выпила кучу убойных таблеток и лежит мертвая у себя на постели.
— Самоубийство? — с облегчением вздохнул Семеркин. — Ну, это меняет дело.
— На этот раз — самоубийство. Даже у меня нет сомнений, а Николаю врать не придется.
Эксперт замахал на Леонидова руками.
— Да, Коля, понимаю, всем жить хочется.
— А где Серебрякова? — заактивничал Семеркин.
— Что, торопитесь узнать сегодняшнюю ставку? Боюсь, она не очень высока, принимая во внимание очевидность случившегося. Правда стоит гораздо дешевле, чем вранье.
— Но-но. Еще доказать надо! — дернулся Семеркин.
— Что доказать? Что правда дешевле? Да вы сами сходите к Ирине Сергеевне, там узнаете. Сомневаюсь, что вам что-то перепадет сегодня.
— Я сначала хочу осмотреть место происшествия.
— Что ж, вон та деформированная дверь.
— А кто ее сломал?
— Настоящий мужчина. Вы идите, идите. Я провожу. Семеркин, эксперт и два других сотрудника кучей протиснулись в комнату. Старший лейтенант отдернул простыню, присвистнул:
— Это же та красивая девка! Я ее сразу запомнил. Ничего себе ноги!.
— Нечего пялиться, — выхватил у него простыню Леонидов.
— Я по долгу службы осматриваю тело.
— Мужские трупы ты так не осматривал. Твое дело подлинность почерка установить и проверить, нет ли следов насильственной смерти. Да тут и так все ясно: дверь была закрыта изнутри, едва сломали.
— Чего это она, а? — удивился Семеркин. — Такая девица. Дура, что ли? Столько мужиков по ней небось сохло, могла бы на «мерседесах» ездить да каждый день в рестораны ходить.
— Ты, Вячеслав Олегович, не затягивай — составляй протокол, снимай показания. Народ на похороны торопится.
— А причина смерти? Просто так никто пузырек отравы в себя не запихивает. С чего она вздумала травиться?
Алексей задумался. Легко все свалить на покойницу, но, с другой стороны, зачем тревожить ее душу? Зачем лепить ей клеймо убийцы, когда живые будут ходить чистенькие?
— Напиши, что драма в личной жизни. Они с Павлом Сергеевым хотели пожениться, не смогла пережить потерю любимого. Ты «Ромео и Джульетту» читал?
— Что-то слышал. Там все перетравились, что ли?
— Вроде того. Вот и сочини у себя в деле такую поэму, может, тебе и сам господин Шекспир позавидует, если в гробу не перевернется.
Леонидов поспешно вышел из комнаты. Он зашел к себе. Саша, очень грустная, рассеянно пыталась играть с Сережкой в карты, только ходила невпопад и била не теми козырями. Сережка злился:
— Мама, у нас же пики козыри, а ты опять бьешь бубями!
— Да-да, я забыла. — Она подняла на мужа глаза: — Леша, эту процедуру никак нельзя ускорить? Опять всех будут заводить по отдельности в комнату и задавать вопросы: рождение, место работы, прочая ерунда? Я устала, страшно устала. Скорей бы на работу.
— Ладно, я что-нибудь сделаю.
Он снова пошел искать Семеркина. Тот готовил обычную процедуру, собираясь провести всю описанную Сашей канитель по полной программе. Леонидов подошел к нему и сказал:
— Давай быстренько вызови всех в холл. Мы сейчас проведем общее собрание и разъедемся по домам.
— Нет, я так не могу. Надо как положено.
— Да чего там положено! Люди с ума от страха сходят. Подумают, что завелся какой-то маньяк.
— Маньяк тут бродит, да я его уже полгода поймать не могу. Ножом всех, гад, крест-накрест полосует. Ограбит и — хрясть!
— Да заткнись ты! — не выдержал Алексей.
Через десять минут, отведя детей в серебряковский люкс, все собрались в холле.
— При милиции будем или как? — спросил Леонидов.
— А в чем, собственно, дело? — раздался чей-то недоумевающий голос.
— Да ни в чем. Просто я решил объяснить всем, что здесь, собственно, происходит. Есть версия свалить все случившееся на Ольгу, но она виновата далеко не во всем, что здесь случилось.
…Началось все банально: некий предприимчивый молодой человек решил разоблачить махинации зарвавшегося управляющего. Всего-то навсего: вылезть в герои и сделать громкую карьеру. Благородный порыв, не спорю. Для этого он сообразил послать на балкон красивую девушку Олю, чтобы та засвидетельствовала их гнусный сговор перед Ириной Сергеевной Серебряковой. Но вмешался глупый случай, и Паша полетел с балкона, разбившись насмерть. Да, это можно действительно квалифицировать как несчастный случай. Так получилось.
Но Ольга теперь не могла ничего засвидетельствовать. А если бы могла, то, признавшись в этом, она должна была признаться и в том, что последняя общалась с покойным коммерческим директором, по сути — в убийстве.
Вы, Ирина Сергеевна, были изначально правы, когда подозревали, что все подставляют В-алеру. Именно он стал для всех фигурой, которую необходимо убрать. Он мешал всем, включая собственную жену, которая была страшно обижена его шашнями у нее под носом. Мешал тем, кто боялся быть уволенным, короче, не было человека, которому господин Иванов не успел досадить. Такой у него уж был характер. И стиль руководства.
Сначала коллектив решил просто засадить Иванова в тюрьму, воспользовавшись случаем. Обсудив все детали, все поспешно кинулись ко мне давать показания против управляющего. Кто только его не видел в тот злосчастный вечер! Даже наша маленькая Лиза и та слышала, как он протопал по коридору на рандеву с Павлом Сергеевичем. Не надо, Лизонька, краснеть, твой поступок — детский лепет по сравнению с тем, что сделали другие. Даже Нора и та имела свою маленькую корысть: один молодой человек, предприимчивый не менее, чем ранее мною упомянутый, решил заменить ей Пашу и попросил поддержки в определенного рода делах. Нора сразу просекла свою выгоду и выдала ему пузырек с заветными таблетками, которые могли просто и безболезненно сделать не причастных к готовящейся расправе людей крепко спящими. Меня, например.
