Они спустились в лифте вниз, на первый этаж. Выйдя из подъезда, Лана, хитро подмигнув, достала из сумочки ключи от машины. Покрутила ими перед носом Алексея, демонстрируя замысловатый брелок.
— Что, презент от нового кавалера? Поздравляю!
— Старую починили, балда. Кризис в стране, соображать надо.
— Что-то у народа кризис — каждой бочке затычка. Ты что, политикой стала интересоваться?
— Мой новый-то из этих, ну, которые вечно куда-то баллотируются.
— Прекрасно! Браво-брависсимо! Теперь мы, оказывается, следим за политической жизнью в стране. Как у нас там финансы? Не подкачают?
— Да ну тебя. Садись, подвезу.
— Может, побеседуем где-нибудь? У нас в уголовном розыске, например? Мой кабинет — прекрасное место для свиданий.
— Ну, нет. Поедем лучше в одно местечко, я угощаю. Надо же с тобой рассчитаться за доставленное удовольствие.
— А что, Нора тебя уже покормила за мой счет?
— Ага, на это только и надеюсь. Если от Норки оплаты долгов ждать, ноги можно протянуть с голодухи.
— А где твой маленький «мерседес»?
— Вон стоит. От «мерседеса» там только наклейка на лобовом стекле, да и та давно облезла.
«Жигуль», шестерка, бежевого цвета, довольно грязный и потрепанный, притулился возле бетонного бордюра.
— Помыть бы, — кивнул Леонидов на боевого коня прекрасной дамы.
— Дорого больно.
— А ручками?
— Я девушка нежная.
Они сели в салон, еще довольно приличный, весь в полосатом искусственном мехе. Лана вела машину рывками, постоянно дергаясь из стороны в сторону и не отрывая глаз от дороги. Леонидов смотрел на ее напряженный профиль и с ужасом ожидал скрежета тормозов, тем более что на переднем левом крыле успел заметить свеженькую вмятину. Когда же на кольцевой
Лана попыталась повернуть прямо из среднего ряда, не выдержал, запустил матюком:
— …Баба за рулем — аварийная ситуация на дороге.
— Может, сам сядешь? — разозлилась та.
— Ну уж нет. Взялась везти — так вези, не дергайся, я уже успел представить свои похороны. За сколько права-то купила?
— Сейчас только дураки сами сдают. Были бы баксы, а желающие за них постараться всегда найдутся.
— Тебе и постарались, «а до смерти четыре шага», как в песне поется. Скоро приедем?
— Не дрейфь, сыщик, помирать — так с музыкой. Минут двадцать еще осталось.
— Двадцать я не переживу. Ланочка, у меня еще ни жены, ни детей. За что лишаешь возможности продолжения рода?
— Твоя вредная порода в этом не нуждается.
Так, переругиваясь, они добрались наконец до небольшого итальянского ресторанчика.
Принюхиваясь к незнакомым запахам, Леонидов присмотрел себе приличный кусок пиццы, мясную лазанью и огромную кружку пива. Лана со вздохом ограничилась парой фруктово-овощных салатов и рюмкой мартини.
— Поешь ты нормально, — не выдержал Алексей.
— Тебе что, меня жалко?
— Мне жалко свой кусок пиццы, от которого ты непременно захочешь оттяпать.
Лана фыркнула, но еще одну порцию все же взяла.
Они сели за крайний столик. Народу в зальчике было мало, люди явно не спешили тратить последние" деньги в подобных заведениях.
— Ну, что тебе от меня еще надо, Леонидов?
— Всего-то навсего несколько вопросов об одной милой девушке, с которой ты наверняка знакома.
— И что с этой девушкой?
— Задушена неизвестным. Кстати, для справки: молодая, красивая, тоже пыталась устроить свою личную жизнь за счет любвеобильных мужчин.
— Ты меня пугаешь? Не нравятся мне подобные намеки. Молодые да красивые нынче пачками по улицам ходят, только судьба у них разная и цена тоже.
— Твоя, конечно, самая высокая.
— На мелочевку вроде тебя размениваться не буду.
— Давай оставим взаимные оскорбления, а то я могу подумать, что ты ревнуешь.
— Много чести. Так кого там замочили?
— Фу, Лана, ты же девушка нежная, к чему такой жаргон? Лилию Мильто убили.
— Лильку? Да ну… — Она распахнула огромные ресницы, изнемогавшие под тяжестью нагруженной туши.
«Весьма натурально, — подумал Алексей. — Похоже, я попал в точку».
— Ты знала ее?
— Смеешься. Она же меня с Серебряковым свела. Век не забуду такой подарочек. Ладно, чего теперь прошлое вспоминать. Помянем, не чокаясь.
— Ты ж за рулем!
— Что мне с рюмки будет? К тому же у меня «антиполицай» припасен.
Она глотнула из рюмки, Леонидов тоже уткнулся в свое пиво. Несколько минут посидели молча.
— Как Лиля тебя познакомила с Серебряковым?
— Да очень просто. Сидели мы как-то втроем у Ленки Завьяловой: ее предки на дачу свалили, а мы на троих, по-бабьи, бутылочку раздавили, Я в то время как раз при своих осталась: фирма лопнула у моего мужика. Конечно, кинул без копья, сам еле ноги унес. Денежки у меня к тому времени к концу подошли, работать я не приучена, как нормальные ломовые лошади, вот и сидела, сопли пускала. Ну, Ленка с Лилькой переглянулись, а Лиля возьми да и скажи, что ее шеф как раз тоже остался без подруги.
— Случайно не сказала почему?
— Сказала, что характером Серебряков с кем-то не сошелся, но разошлись по-хорошему. Я особо не вникала: мне-то какая разница, кто до меня у Шуры был? Короче, Лилька предложила забежать к ней в магазин, когда восьмое марта будут отмечать. У них в офисе все время грандиозные сабантуи были по всяким крупным поводам. Я согласилась, конечно. Когда пришла, там уже пьянка была в самом разгаре. Серебряков слегка был на взводе, он мало пил, но на меня сразу клюнул: пригласил потанцевать, ну и все такое. Я к нему так прижималась, что тупой бы и тот сразу догадался, что от него хотят. Ну, понятно, намекнула Шуре, что девушка свободная, при свободной хате, правда не своей, но место для нежного свидания имеется. Он был не дурак, вечером уже сидели у меня. Ну, потом Серебряков остался на ночь, все такое прочее, и закрутилось: подарки, деньжата. Лилька звонила потом несколько раз, все советы давала, как мне себя с ним вести, чтобы с крючка не сорвался. Кстати, дельные вещи говорила.
— Например?
— Ну, что Шура жутко пунктуален, опозданий не терпит, ждать не любит, не выносит разговоров о работе и о жене. Советовала не жадничать, лишнего не просить, в душу не лезть. Потом часто рассказывала, что Серебряков любит, какие напитки, какую одежду. Мне все это очень помогло. Не веришь?
— Приходится. А советов интимного плана она тебе, случайно, не давала?
