Лана, оторвавшись от поглощения драгоценных витаминов, снова начала щебетать что-то о своих делах.
— Леша, почему же ты не спросишь, кто теперь мой благодетель?
— Ланочка, я так за тебя рад, что мне все равно, кто сделает тебя счастливой. К тому же, ей-богу, у меня голова не тем занята.
— Значит, узнал, что хотел, и я тебе больше не интересна?
— Не злись. Кстати, тебе есть куда уехать на время?
— Это еще зачем?
— Не догадываешься, кто звонил перед нашим уходом и почему я грудью своей заслонил от тебя телефон?
— Что я тебе, гадалка?
— А звонила твоя любезная соседка, Елена Викторовна, чтобы предупредить о том, что можно говорить, а чего нельзя. А теперь, раз уж мы с тобой так мило побеседовали, она захочет содержание этой беседы выяснить. Улавливаешь мою мысль? У них уже два трупа в актив записаны, теперь непременно сработает инстинкт самосохранения.
— Ты что ж думаешь, что все это Ленкина работа?
— Поезжай-ка ты лучше к маме от греха, Богом прошу.
— Куда? В колхоз. «Двадцать лет без урожая»? Смеешься? Чего я там не видела? Лучше уж у Норки пару дней переночевать, в счет долга за проигранное пари. Через два-то дня я могу вернуться в свое гнездышко?
— Только позвони мне сначала. Запиши на всякий случай рабочий телефон и домашний.
— А мама не будет ругаться за знакомство с испорченной женщиной? Я ей так сразу и представлюсь: проститутка Лана.
— Пошлая ты все-таки женщина, Светлана Анатольевна. Скромнее надо быть. К тому же мама знает, с кем я способен на серьезные отношения, а с кем нет.
— Ах, так? Значит вот за кого меня держишь, сыщик. Хотела я тебе еще кое-что порассказать» да теперь сам своих преступников лови. У меня с этой минуты рот на замке: лучше уж своих прикрывать, чем выслуживаться перед таким чистоплюем неизвестно за что.
— Ладно дурить, девушка. Выкладывай, что там еще у тебя?
— Перебьешься. Я и так на свидание опаздываю. — Она схватила сумочку и, кинув на Алексея презрительный взгляд, направилась к выходу.
— Домой только ночевать не приходи! — все же крикнул ей вслед Леонидов.
Краем уха он слышал, как взревели за окном бежевые «Жигули». «Дура девка, — лениво подумал Леонидов. — Непременно вмажется в кого-нибудь при такой темпераментной езде. Хорошо, что домой придется пешком возвращаться, целее буду».
Он допил пиво, посидел еще немного, осоловев от непривычной обильной еды и, посетив известное заведение, побрел к метро.
Его непрерывно клонило в сон, хотелось только одного: лечь и закрыть глаза. Прислонившись спиной к дверям равномерно покачивающегося вагона, он пытался о чем-то размышлять, чтобы окончательно не отрубиться и не проспать нужную станцию.
«Можно подумать, что сон рождается в желудке, а не в голове. Сейчас бы холодный душ, чашечку кофейку и пару умных мыслишек на сон грядущий. Разгадка-то — вот она, рукой пошарить только. Выключателем щелкнуть, чтобы озарить эту темную комнату, и можно ловить черную кошку, тем более что она там есть. А денек был веселый: сначала Сашенька, потом решительная Елена, а под конец ослепительная Лана. Черт, не проехать бы, глаза совсем слипаются…»
Когда он добрался до родимого дома, его не ждало ничего нового. Мама смотрела очередной бесконечный сериал, на плите разогревались в эмалированной кастрюльке привычные щи, изо всех углов выглядывали ставшие привычными коробки. Мама явно жаждала поделиться последними новостями из магазинов. Алексей покорно выслушал все, что полагалось. Мамин монолог звучал для него как-то издалека, пока в нем не промелькнуло знакомое слово «Ляля». Тут Алексей встрепенулся, как почуявший узду конь.
— Когда у вас наконец свадьба, Алексей?
— Мамочка, я не хотел бы тебя огорчать, но ничего не поделаешь: мы расстались. — Он постарался выразиться близкими ей словами, переходя на высокий слог.
— Поссорились? — ахнула мама.
— Нет, мы просто тихо-мирно разошлись. И слава* богу, что это произошло до свадьбы. Мы с Лялей друг другу не подходим.
— Ты мне зубы не заговаривай. В моем возрасте другие уже по нескольку внуков нянчат, и все у них как у людей. А ты болтаешься на своей работе с разными, ни жены, ни детей. Тебе уже тридцать три.
— Ну да, в моем возрасте Христа уже распяли.
— Типун тебе на язык. Ты же не святой. Женись, сын, хватит болтаться.
— Что, сейчас прямо бежать или дашь мне выспаться перед пожизненной каторгой?
Мать только махнула рукой, надувшись, ушла в комнату, к любимому телевизору. — Алексей побрел в душ. Ему хотелось еще немного пободрствовать, чтобы не существовать только от работы до работы, а урвать хоть кусочек личного времени. Но сон все-таки победил. Через полчаса Леонидов не выдержал и уснул.
В двенадцать часов ночи его подняла разъяренная мать.
— Проснись! Лешка, проснись!
— Что? Где? Что случилось? — Он с трудом приходил в себя.
— Тебе звонят.
— Да сплю я. — Он попытался натянуть на голову подушку.
— Звонит пьяная женщина, третий раз уже звонит. Кому ты дал наш телефон? Я хотела уже в милицию сообщить, потом вспомнила, что милиция дома спит.
— Женщина?
Он разом проснулся и побежал к телефону.
— Алло! Лана?
— Леонидов, ты… Понял кто? У меня жетоны уже кончились давно. Хорошо, какой-то мужик сотовый дал. Ты спишь, что ли, животное?
— Какие еще жетоны? Ты где?
— В… Сижу в «Утке», пьяная в сиську. Мой урод отвалился. Кинул меня, представляешь? Я за руль не могу, у меня все перед глазами плывет. — Она опять стала нецензурно ругаться.
— Какая еще «Утка»?
Она путано и с какими-то ненужными пьяными подробностями стала объяснять, как добраться до заведения, в котором сейчас находится.
— Леша, забери меня.
— С ума сошла? Езжай к Норе.
— У нее Паша. Я туда не хочу.
— Дура!
— Забери. Я тебе за это расскажу, кого видела тогда вечером, когда Лилька приходила. Днем не сказала из вредности, а теперь скажу. Я до-о-брая. На такси Ленка ее посадила, как же! Знаем мы это такси. Ходит и ходит к ней, вроде по делу. Известно, какие там дела. Я еще специально выглянула, чтобы проверить, он или не он. Да кто еще на эту Ленку клюнет?
— Ты про кого говоришь-то, Лана?
— Приедешь — скажу.
— Хватит в детство играть. Сиди там, я сейчас приеду.
— Да? Слушай, а этот чего здесь делает?
— Кто?!
— Ну, Ленкин. Е-мое, ты чего?.. — В трубке раздались неясные булькающие звуки и гудки. Леонидов даже не стал орать в трубку «алло, алло». И так все было ясно. Он нашел Лану раньше.
