– Есть!
– Докладывай, что собираешься делать? Сегодня должны быть результаты. Вопрос один – кто заказал Серебрякова.
– Есть! Так точно! Вчера вечером в результате оперативно-розыскных мероприятий мне удалось установить следующее. Незадолго до смерти в поведении потерпевшего появились некоторые странности. Серебряков позвонил любовнице и сказал, что это будет их последняя встреча. Возможно, предчувствовал. Обозначился круг подозреваемых. Во-первых, уволенные им сотрудники. Это могла быть личная месть. Таких у нас семь человек, будем проверять. Основное же подозрение падает на коммерческого директора Сергеева Павла Петровича, который был должен покойному крупную сумму, каковую тот с него и потребовал в срочном порядке. По словам любовницы Сергеева, денег для погашения долга тот не имел. И вполне мог заказать кредитора.
– А на это, значит, имелись деньги?
– Суммы несопоставимые, товарищ майор. Серебряков потребовал отдать единовременно семьдесят тысяч долларов…
– Сколько-сколько?!
– Семьдесят. А нанять киллера можно гораздо дешевле. За несколько штук.
– Так, понятно. Еще что скажешь интересного?
– Офис у них уж больно странный. Не нравятся мне такие коллективы. Если бы не столь явный мотив у Сергеева, я бы там копнул.
– Ладно. Копнут. Версия с убийцей, которого нанял коммерческий директор, кажется мне наиболее перспективной. Работай с Сергеевым.
– Есть!
– Да, и что там у тебя с женщинами? Разобрался?
– А что такое? – поднял он на начальство невинные голубые глаза.
– Да весь отдел гудит о твоих похождениях! Леонидову, мол, целыми днями красотки названивают. Ни с кем другим общаться не хотят. Свидания назначают. Давай завязывай. По краю ходишь. Так и из органов вылететь недолго.
– Есть, – кисло сказал Леонидов. – Разрешите идти?
– Ты скажи честно, – тихо сказал вдруг майор. – Есть возможность раскрыть это дело?
– Честно? Есть.
– Сделай это, Алексей, и я тебе все прощу. Громкое дело.
«Так и из органов вылечу со свистом, – думал капитан, покидая кабинет. – Как все это скучно. Потому что предсказуемо. Жизнь предсказуема. Даже убийство Серебрякова – и то предсказуемо. Если бы он работал в каком-нибудь НИИ, а не руководил крупной фирмой, не лежать бы ему сейчас в сырой земле. Кстати, о птичках. То есть о червячках…»
Когда позвонил в офис фирмы «Алексер», очаровательная Марина прощебетала, что все сотрудники собираются на похороны. Выдали-таки тело. Молодец, вдова! Леонидов решил, чтобы времени зря не терять, присоединиться к «алексеровцам» и тоже поехать на кладбище. Сергеев, который кажется начальству наиболее перспективным в плане разработки, тоже будет там. Ведь все теперь в руках коммерческого.
А. С. Серебрякова хоронили с помпой. Покойник это заслужил. Море цветов, оркестр и многочисленные венки. И место на престижном кладбище. Если есть загробная жизнь, покойник вполне удовлетворен. В последние годы жизни он, не щадя себя и не жалея сил, трудился во имя своего же собственного светлого будущего, чем заслужил почет и уважение. И пулю в лоб. На лицах многих сотрудников читалась плохо скрываемая радость. Ничего личного. Серебряков не был для всех ненавистным хозяином, эксплуататором и кровопийцей. Просто он был Хозяином. Именно Хозяином. С большой буквы. Когда умирает такой человек, всегда приятно. Такова сущность человеческой натуры. Вот, мол, все у тебя было, а конец пришел. Значит, все равны. Бедные и богатые. Леонидов презирал себя за такие мысли, но… Никто ведь не узнает! Вот что главное! Впрочем, Ирина Сергеевна скорбела по мужу искренне, а глянув на их сына, капитан и вовсе устыдился. Человек умер. И плачет по нему тоже человек. Леонидов отвел глаза, и тут… Его внимание привлекла супружеская пара. Мужчина и женщина стояли особняком. Женщина была в черной шляпе, поля полностью закрывали лицо. Мужчина обнимал ее за плечи и что-то очень тихо говорил в шляпу. Кажется, утешал. Леонидов протиснулся поближе. Его узнавали сотрудники фирмы. Некоторые смотрели настороженно. Он несколько раз кивнул приветственно-печально и, заняв место рядом с привлекшей внимание парой, застыл в ожидании. Прежде чем удалось заглянуть под шляпу, прошло томительных пять минут. Женщина уронила платок. Леонидов оказался гораздо проворнее ее спутника. Нагнулся, схватил платок и поднял глаза со словами:
– Извините… Вот ваш…
Слова застряли в горле. Леонидову показалось, что он увидел солнце. Оно слепило. Даже туман печали, заволакивающий ее прекрасные глаза, не мог вызвать затмение. Даже частичное. Она была прекрасна.
– Большое спасибо, – сказал ее спутник, вцепившись в платок.
Леонидов понял, что проиграет непременно. Чтобы владеть такой женщиной, нужна большая сила. Огромная. Мужчина соответствовал. Пришлось выпустить добычу.
– Извините, – вновь сказал он.
А женщина ничего не сказала.
Леонидов вдруг затосковал. Беспричинно. Захотелось расправить плечи и выкинуть коленце. Он вновь глянул на солнце, уже не боясь ослепнуть, но увидел только шляпу. Ему захотелось плакать.
Павел Петрович Сергеев был в центре внимания. Как друг семьи покойного. Как коммерческий директор фирмы, временно исполняющий обязанности генерального. А может быть, и постоянно. Он был в черном костюме отличного покроя, с траурной повязкой на рукаве. Рядом стояла Нора. В темном мини-платье и в шляпке. То была шляпа. А это шляпка. Разницу чувствуете? Нора бросила на Леонидова такой злой взгляд, что без надежды согреться вскоре под солнцем он бы погрузился в вечную мерзлоту. Солнце было в нескольких шагах, его закрывала шляпа, но Алексей уже знал: все будет. Все.
На взаимность он и не рассчитывал, но то, что женщина откроет ему душу, сомнений не вызывало. Она непременно захочет узнать, кто отнял у нее Серебрякова. Ибо так плакать могут только по любимому. А кто же тогда ее спутник? И как он все это пережил?
Кроме сотрудников фирмы «Алексер», вдовы покойного, его сына, родных и стоящей особняком супружеской пары, на похоронах присутствовали еще какие-то люди в черном, с короткими стрижками и бычьими шеями. Приехали на черном джипе. Их лица показались Алексею знакомыми. На шикарном венке, вынесенном из джипа, значилось: «Скорбим. Помним». Он тоже помнил: связываться не стоит. У них свое расследование, у него свое. Только в случае крайней необходимости можно пойти на контакт.
Бочком, бочком Леонидов стал протискиваться к выходу.
Картина у ворот кладбища выглядела внушительно. Черный «Сааб», на котором ездил покойный. Огромный черный джип. Парочка «Мерседесов». Рядом скромно пристроился синий «Пассат». Поодаль стояла «Вольво»-универсал серебристого цвета. И Пашин красный «Пежо». Леонидов задержался у «Пежо» и стал с увлечением его разглядывать. Красивая машина. «Хочу такую, – заскулила душа. – Почему я, такая чистая и невинная, хожу пешком?» «Дурочка, ты летаешь», – попытался утешить ее Леонидов и тут увидел коммерческого директора под руку с Норой.
