– Ты опять за свое?
– Извини. Знаешь, Саша, я что-то не хочу обратно в коттедж.
– Ну и не надо! Пойдем погуляем?
– Ну его, – невольно поежился Алексей.
Погода испортилась. Ветер холодный.
– Надо дышать свежим воздухом.
– На работе надышался. А сейчас я хочу тепла. И зрелищ. Пойдем в бильярдную, что ли?
– Что-то я не слышала, чтобы ты увлекался бильярдом.
– Какой же мужчина не любит бильярд? И если на деле не пробовал, то наверняка втайне грезит, – вздохнул Алексей. Не возвращаться же в коттедж?
– Тоже грезишь?
– Играл когда-то, – скромно сказал он.
– Ну, пойдем. Только недолго, а то мне скучно станет.
– А ты отведи Сережку к игровым автоматам.
– Ладно.
В это время в столовую вошел Барышев. И стал оглядывать орлиным взором зал. Прицеливаясь к свободным местам.
– Пойдем отсюда, – поспешно поднимаясь, сказал Алексей.
– Что случилось? В чем дело? – и Саша завертела кудрявой головой. – Ах, это! Надеюсь, мне не запрещается общаться с Анечкой? Или ваша ссора распространяется и на жен?
– А если так?
– Не дождешься! – решительно сказала Саша. И пошла к Анечке.
Леонидов же направился в бильярдную. Когда проходил мимо Сереги, тот понимающе усмехнулся.
«Никогда!» – взглядом сказал ему Алексей. А нечего класть снотворное в чай лучшего друга! А если бы он умер? То есть друг?
…Они провели в главном корпусе еще полтора часа. Алексей играл в бильярд, Саша с сыном провела время у игровых автоматов. Там же оказалась и Анечка.
Наконец он повел семейство в гардероб, получать верхнюю одежду. К его удивлению, милицейский «газик» у ворот еще стоял. А «скорая» уехала. Значит, Семеркин еще здесь. Что же его, интересно, задержало? Большинство из сотрудников фирмы Алексей видел в главном корпусе. Кого в бильярдной, кого у настольного тенниса, а кого и у игровых автоматов. С кем же Семеркин так заболтался? Разве что служебный роман…
А девочки в «Алексере» красивые…
Увы! Все красивые девочки «Алексера» сейчас оказались при деле. То есть, на территории коттеджа их не наблюдалось. На служебный роман старлея рассчитывать не приходилось: Семеркин дожидался Алексея Леонидова.
– Что ж вы, а? – укоризненно сказал тот.
– А в чем, собственно, дело?
– Слухи распускаете. Занимаетесь частным расследованием, когда никто не просит. На отдыхе, так отдыхайте!
– Я не совсем понял…
– А чего тут понимать? Знаете, сколько у меня нераскрытых дел? Народ словно с ума посходил, – пожаловался Семеркин. – Кто вешается, кто стреляется. И все из-за этого кризиса. Деньжищи-то какие люди потеряли!
– А при чем здесь…
– Не успеваю поворачиваться. А тут еще маньяк объявился. Душитель. А напарник в больнице. Еще и его дела мне на голову свалились… А Ночные дежурства, дежурства в праздники…
Вот как сейчас. Вы-то отдыхаете…
– Погодите, погодите. Мне все это знакомо.
Не надо так стараться. Что случилось-то?
– Ну, как же? Вы ж меня грузите! Эксперта с панталыку сбиваете. В то время как я отказ собрался писать. В возбуждении уголовного дела. Это ж никакое не убийство!
– Как? – Леонидов даже замер от неожиданности.
– Да все говорят!
– Не кричите вы так, Вячеслав Олегович. Я старше вас по званию. Хотя и не в форме.
– Извините! – козырнул Семеркин.
– Отойдем, народ на нас смотрит.
И он повел старлея в боковую комнату. Там по-прежнему царил бардак. Постельное белье на обеих не застеленных кроватях было сбито. Алексей присел на одну и сказал:
– А теперь спокойно и подробно: что говорят все?
– Что этот Иванов сам с балкона свалился.
– Каким образом?
– Ну, это он, оказывается, убил господина Сергеева. А потом, когда понял, что есть свидетели и дело труба, спрыгнул с балкона. Самоубийство.
– Ах, вот к чему вы клоните!
– Я не клоню, – обиженно засопел Семеркин. – Я констатирую.
– Так. И это кто-то видел? Как жизнь управляющего кончали самоубийством?
– Ну да. То есть как? Это он сам. Вчера вечером, когда после ужина отдыхающие остались в холле, Иванов напился, как свинья, по словам свидетелей. А потом неожиданно для всех поднялся на балкон и спрыгнул вниз.
– На глазах у изумленной публики?
– Что?
– Кто при этом присутствовал?
– Так, сейчас посмотрю… – и Семеркин зашелестел бумагами в папке. – Вот, у меня все записано: Константин Петрович Манцев, жена покойного Татьяна Иванова, Ольга Николаевна Минаева, Акимцева Наталья Андреевна, Глебов Борис Аркадьевич, Пшенкина Елизавета Валентиновна, Липатов Андрей Леонидович, Марина Сергеевна Лазаревич, Александр Витальевич Иванов…
– Так, почти все. «Алексер» в полном составе. Ясно. Барышева среди них не было?
– Нет, Сергей Барышев с женой ушел раньше, чем все это случилось.
– Очень интересно. А Ирина Сергеевна Серебрякова?
– Ее не было, она спала в своем люксе. Но она подтверждает, что отношения между Сергеевым и Ивановым последнее время были очень напряженные, – зачитал Семеркин. – Они находились в состоянии вражды и после случившегося с Павлом Петровичем Иванов себе просто места не находил и очень переживал.
– Вы же утверждали, что с Сергеевым произошел несчастный случай?
– Ошибся. Знаете, как бывает? Сегодня ситуация прояснилась. Несколько человек мне подробно рассказали, что Иванов и Сергеев пошли беседовать на балкон. А двоюродный брат Иванова Александр выбежал из этой комнаты сразу после случившегося и видел, как управляющий спустился вниз и нагнулся над телом. То есть, это фактически доказывает, что это он столкнул Сергеева с балкона.
– Да, только Саша Иванов не один был в этой комнате, – заметил Алексей.
– Ну да, со своей невестой. Она тоже все подтвердила.
– Что?!
– Эльза Шеина ждет ребенка от Александра Иванова, и они собираются пожениться. Эльза Карловна тоже вышла на звук глухого удара вместе со своим женихом и полностью подтверждает его показания.
– Эльза подтверждает, что Иванов убил Пашу? То есть, Павла Петровича. Не может быть!
– Как это не может? У меня все записано. Вот, – Семеркин ткнул пальцем в бумажку, которая лежала перед ним.
– Она же несколько часов назад уговаривала меня наказать убийцу любимого Валеры! Бред какой-то!
