Что ушло, то ушло, не рыдать же из-за этого и не ссориться с родственниками?
— Да, наверное. Значит, честь семьи. Значит, вы и правда родственники тем Гончаровым?
— Это еще один предмет для споров в семье… Отец всегда возмущался, мол, неправильно заниматься фальсификацией, подтасовывать факты. Он говорил, что непорядочно делать на этом деньги. Конечно, наш род древний, но доказать, что это именно те Гончаровы… я бы не взялась. Мне просто было интересно работать в архивах, потом все это писать.
Надя говорила, а Алексей ловил себя на мысли, что слышит что-то знакомое. Словно эхо в лесу раздается. Где-то это уже было.
Было…
— Да, да, — рассеянно сказал он.
— Вы уже не слушаете? Плохо рассказываю?
Вот Павел умел, его слушали все, а я…
— Вы хорошо рассказываете, а я внимательно слушаю.
— Знаете, мне и на самом деле пора. — Она вновь поднялась.
— Вы обиделись?
— Устала. Пойду прилягу на раскладушке в палате, а мама с дядей посидит.
— Надя, не выходите вы за него замуж.
— Да вам-то что?
— Это только кажется, что в вашей жизни любви больше не будет. Вам только двадцать лет!
— Да? А может, мне уже кажется, что я всегда буду любить не тех, кого нужно? Может, лучше и не пытаться?
Она протянула Леонидову солнцезащитные очки, и не оборачиваясь, зашагала к зданию больницы. Алексей смотрел ей вслед и думал о том, что она неправа, все пройдет. Время лечит. Да и какие это были раны?
3
«Все это уже было…» Алексей думал так и в этот вечер, и на следующий, когда к нему в квартиру вновь без предупреждения ввалился Игорь Михин.
«Дежа вю, — подумал Алексей. — И вновь дежа вю…» События повторяются.
— Как жизнь? — бодро спросил Михин.
— Перевалила за половину, — вздохнул Леонидов. — Я — среднестатистическое. Согласно последним данным, век мужчины в среднем шестьдесят лет.
— Брось! То статистика, а то реальность!
— В реальности получается еще меньше.
— Слушай, Леша, я у тебя переночую? — спросил гость, проходя прямиком на кухню.
К плите, где жарились котлеты. — Мне завтра рано вставать, дела в столице нашей родины городе Москве. А из пригорода далеко добираться.
— Все поисками занимаешься? — усмехнулся Леонидов, переворачивая котлеты.
— Демина раскручиваю, — энергично кивнул Игорь. И, заглядывая Алексею в глаза, спросил: -
А выпить есть?
«Хорошо, что я успел пополнить стратегический запас», — подумал Леонидов, открывая холодильник. И не глядя на Игоря, сказал:
— Про Демина я и сам могу тебе рассказать.
— Когда же ты успеваешь? — удивился капитан. — Ну ладно, я. Это моя работа.
— Близкие люди Клишина так прочно вошли в мою жизнь, что мне волей-неволей приходится этим заниматься, — вздохнул Алексей. — Ты магазинные бифштексы ешь?
— А что, бывают и другие?
— Жениться тебе надо, Игорек.
— Да кто за меня пойдет? Работа у меня собачья, зарплата маленькая. Имеется, правда, квартира, однокомнатная. Но опять-таки не в Москве. В области. И еще я ленивый.
— Ну, за счастье!
— Чего-о?
— За сбычу мечт.
— То-то.
Они выпили по рюмке, Михин блаженно вздохнул и расслабился. Потом пожаловался:
— Ну и устал! Жара стоит, как будто ее заколдовали! Слышал, что погоду в Москве делает американский суперкомпьютер.
— Ага, а бизнес — американский супердоллар. Давай рассказывай с самого начала. «Жил-был на свете человек…»
— Кто, Демин человек? Хм-м-м… Что-то человеческое в нем есть. Не на Марсе родился. В таежном гарнизоне. Папа — генерал, правда, теперь уже в отставке, мать — кандидат исторических наук, сам тоже не лаптем щи хлебал, имеет высшее экономическое образование. «Плешку» окончил. А школу, кстати, с золотой медалью. Если тебе интересно…
— Ну, детство можно пропустить, тем более, что с Клишиным они учились в разных школах. И в разных городах. Познакомила их, как я понимаю, Любовь Николаевна? Кстати, как любимая девушка Клишина оказалась в общежитии?
— Так их отца тогда в Москву еще не перевели! Потом дали хорошую трехкомнатную квартиру, солидную должность. И Любовь Николаевна родила мальчика. Из общежития переехала.
— А что Демин?
— Похоже, заимел на Пашу зуб. Он к тому времени обосновался в столице, получил квартиру. Потом, в постперестроечные времена, квартиру заложил. Эта сумма стала его стартовым капиталом.
— И дела его сразу пошли в гору.
— Сначала в гору, потом с горы.
— После кризиса. Да, помню. Многим тогда пришлось туго.
— Демин много потерял. Вот и возникла нужда в Павле Андреевиче. Вернее, в его творчестве. Хороший триллер — это капитал! А если учесть обстоятельства гибели Клишина…
— Хорошая реклама. Понимаю.
— Говорят, они неплохо ладили, — вздохнул Михин. — И племянника обожает. Своих детей у него нет.
— Разумеется, он всегда знал, что это сын Клишина.
— Разумеется.
— А ты знаешь, что Демин был знаком с семейством Гончаровых?
— Знаю. А ты откуда узнал?
— От Нади. Я был вчера в больнице у профессора. Говорят, он плох. Демин имел виды на его племянницу. И даже сделал ей предложение.
— И что? — напряженно спросил Игорь.
— У Павла Андреевича на этот счет были другие планы. Он хотел выдать за партнера по бизнесу Соню. Свою двоюродную сестру.
И предпринял ряд шагов. Это был великий игрок. Но кто-то его перехитрил.
— Кто?
— Какая у Демина машина? — вместо ответа спросил Алексей.
— «Джип-паджеро».
— Раз он был знаком с Аллой, надо поспрашивать, не стояла ли эта машина у пиццерии в тот день, когда погибла Гончарова. У них вполне могло быть назначено свидание.
— А ему-то, какой резон ее убирать?
— Он был у Клишина в тот вечер, когда писателя убили. Разумеется, Клишин и его мог вызвать звонком. Приезжай, дела, мол, обсудим. Как вызвал его сестру, Любовь Николаевну. Как вызвал Аллу, потом Гончарова. Только один человек приехал без приглашения — Вера, его тетка. Или он и это предусмотрел?
— Откуда знаешь, что Демин там был?
— Я стоял в очереди в автолавке, — скромно сказал Алексей. — Машину Демина видели в лесу. Уверен, что это была его машина.
