- Эх, сыщик! Духами пахнет.
- Ну и что? От всех баб духами пахнет. Моя Анька каждый день на себя прыскает из флакона.
- Такими же?
- А я разбираюсь?
- Вот и узнай, что за духи. – Леонидов принюхался. – Резкий запах. Резеда, что ли? Как ты, говоришь, ее звали?
- Виктория Сергеевна Воробьева.
- Виктория. Вика.
- Вот именно. Никаких цветов. И тут мимо.
- А это что? – Леонидов обратил внимание на целлофановый пакет, разрисованный желтыми подсолнухами. Он валялся рядом с убитой. – А это что?!
- Пакет.
- А в нем?
- Продукты. Двухлитровая бутылка «Пепси», большой пакет чипсов, мороженое «Лакомка» четыре штуки …
- Странный набор для матери семейства. Хотя… Он желтого цвета. С подсолнухами.
- Кто?
- Пакет. Соображаешь?
- Ну и что? Подумаешь: пакет желтого цвета! Да этих пакетов полно в супермаркете напротив! Полмикрорайона с этими подсолнухами ходит, так что, он их всех убивать будет, что ли?!
- Не знаю. Но пакет – это существенно.
- Леша, ты сам подумай. Это же звучит смешно: между двумя убитыми женщинами была связь. А именно: из магазина, который работает круглосуточно (заметь: круглосуточно!), обе несли домой продукты в целлофановом пакете с картинкой «Подсолнухи»!
- Да. Именно. Кстати, обрати внимание: она обута.
- Обратил. Обута. А вдруг, это вообще не он? Другой, а?
Барышев тронул за плечо эксперта, который был целиком поглощен своими записями.
- Как думаешь, Иван Андреевич? Он или не он?
- Раны характерные, - пожал плечами эксперт. – Той же штуковиной душили.
- А что за штуковина? – безнадежным голосом спросил Леонидов.
- А кто наверняка знает? Железная. Я вчера как раз экспертизу делал. Следы металла на коже убитой девушки присутствуют.
- Прут? Железный прут? – спросил Алексей.
- Прут толще.
- Проволока?
Эксперт только вздохнул.
- И что вскрытие? – спросил Леонидов. – Первой девушки? Результаты готовы уже?
- Завтра перешлю официальное заключение. Вот ему, - Иван Андреевич кивнул на Барышева.
- А мне, по секрету?
- Вы, молодой человек, вообще, частное лицо. Хотя очень мне знакомое. В органах работали, признайтесь?
- Было.
- Так вот: у меня этих экспертиз каждый день…
- Маленькую какую-нибудь детальку, Иван Андреевич.
- Наличие небольшой дозы спиртного в организме.
- Пьяная была? – с надеждой спросил Леонидов.
- Небольшой я сказал. Небольшой. Без сомнения, она где-то ужинала. И выпила совсем чуть-чуть. Вина красного выпила.
- Барышев, во сколько часов Лилия домой с работы ушла? – развернулся Алексей к другу.
- В семь.
- А убили ее в начале первого. Четыре с лишним часа. Где-то поужинала. С кем-то.
- Я же говорю: Лейкин.
- А здесь тоже Лейкин?
- А кто? Только мотив пока не ясен. Но не тянет, Леша, на цветочного маньяка. Никак не тянет.
- Вика. Трава такая есть, между прочим. В поле растет. Или на лугу.
- Трава? – усмехнулся Барышев. – Фантазия у тебя…
За их спинами лязгнули двери большого лифта. Леонидов обернулся: капитан Степанов поддерживал под локоть тщедушного трясущегося мужчину в спортивном костюме. Мужчина часто-часто моргал, и все время щурился, пытаясь разглядеть людей, находившихся в подъезде. Алексей сразу догадался, что у него очень слабое зрение.
- Вика? – неуверенно позвал мужчина. – Вика, ты где?
- Петр Александрович, вы держитесь. Сюда гляньте, только постарайтесь держаться. Это ваша жена?
Мужчины расступились, муж Виктории Воробьевой неуверенно моргнул еще пару раз. Потом взялся рукой за сердце.
- Нитроглицерина ему! - крикнул капитан Степанов.
Потом отвел Барышева в сторонку. Алексей услышал, как капитан сказал Сереге:
- Убитая главным бухгалтером работала в коммерческой фирме. Семью содержала. А в фирме, между прочим, всю последнюю неделю были проблемы с налоговой инспекцией. Муж говорит, на нее хозяин сильно давил. Много знала. Вот тебе и мотив.
- Я говорил, говорил: брось эту работу! Ведь не платят просто так больших денег! Не платят! – словно в ответ на эти слова запричитал муж.
- Вот-вот, - еще тише сказал капитан. Алексей едва уловил смысл его нового высказывания: - Вместо того чтобы самому пойти и заработать, проще каждый день говорить жене: «Брось эту работу!». И сидеть дома, и по-прежнему брать у нее деньги.
- Он не работает? – так же тихо спросил Барышев.
- Нет.
- Ну что, хозяина Воробьевой будем трясти?
- Само собой.
Алексей только плечами пожал и пошел к двери.
- Эй, Леха! – уже на улице окликнул его Барышев.
- Да?
- Ты только не обижайся, но проблемы с бухгалтерией мне как-то ближе, чем пакеты с подсолнухами. Деньги – это мотив. А пакет – твоя фантазия.
- Я где-то слышал, что желтый цвет всегда связывали с изменой. Неприятный цвет.
- Ну и что?
- И очень яркий. Значит, я свободен?
- Ладно тебе прикалываться. В общем, спасибо, Леонидов, - с чувством сказал Серега. - Ты настоящий друг…
- Но мы теперь как-нибудь сами обойдемся, - закончил фразу Алексей. – Что ж, ставлю мою интуицию против твоего прагматизма, что тут дело в цветах, а не в бухгалтерии. Спокойной ночи. Малыши, - не удержался он оттого, чтобы съязвить.
Серега только понимающе усмехнулся и пошел обратно в подъезд.
2
Жена Александра встретила Леонидова словами:
- Что-то опять случилось?
- С чего ты взяла? – он поцеловал жену в щеку, тонко пахнущую ландышами, и спросил: - Как Ксюша?
- У нас все хорошо. А у тебя?
- Снова женщину убили, - нехотя сказал Алексей. – На этот раз в третьем подъезде.
- И?
- Что и? Там Барышев.
- Леша, я боюсь! – вдруг испуганно сказала Саша.
- Чего?
- Ну, я же тоже из дома иногда одна выхожу! Прошу Сережку с Ксюшкой посидеть – и в магазин. А вдруг?
- Ерунды не говори, - отмахнулся Алексей. – Во-первых, он поздно вечером «работает», во-вторых, убивает только…
