— Да я вам говорю, верное дело! — кричал он так, будто сам ее и зарезал. — Лежит на кровати с ножом в гру…
При этих словах Мамонов осекся. Потом прошептал:
— Не может быть…
Леонидов заглянул ему через плечо.
— Ну и где труп?
— Она только что была здесь! Клянусь!
— Сколько вы выпили?
— Да я был трезвый! Когда приехал домой!
— Верится с трудом, — Алексей покачал головой. -Когда вы мне звонили, то уже были на взводе.
— Да я только похмелился!
— «Похмелился»? Значит, вчера гудели, Сила Игнатьевич?
— Я не… Куда ж она делась? Черт меня возьми!
И Мамонов забегал по комнате. Раздвинул двери огромного, во всю стену, шкафа-купе, заглянул под кровать, вцепился в задернутые шторы.
— А может, здесь? Ага! Черт!
Сила Игнатьевич так рванул занавеску, что оторвал карниз.
— Вот суки! На соплях делают! — заорал он. -Уволю всех!
Алексей вновь переглянулся с напарником.
— Белая горячка? — одними губами проартикулировал тот.
— Она, — Алексей кивнул.
— Тогда, может, «скорую»?
— Погоди. Сила Игнатьевич, — обратился он к Мамонову, — успокойтесь, пожалуйста.
— Да какое тут «успокойтесь»! Я только что видел труп! Своей жены, между прочим! Она лежала на этой самой кровати! С ножом в груди! Я видел это своим глазами! Куда ж она делась, а?
— Может, выпрыгнула в окно? — глубокомысленно изрек напарник Леонидова и посмотрел в потолок.
— В окно? А что?! Может, и так!
Мамонов распахнул окно и высунулся по пояс.
— Осторожнее, Сила Игнатьевич! — закричал Алексей и схватил миллионера за ноги.
— Черт! Темно! — выругался Мамонов. — Никак не разгляжу: ничего там внизу не валяется?
— В смысле трупа? — спросил Алексей. — Мы только что оттуда.
— Откуда?
— Снизу. Там никто, то есть ничто не лежит. Асфальт под вашими окнами пуст, Сила Игнатьевич.
— Куда ж она делась? — растерянно спросил Мамонов, неуклюже пятясь обратно в комнату. -А? Куда?
— Откуда ж нам знать? — Алексей, отпустив его, развел руками.
— Но она убита! Я в этом уверен!
— А вы ей позвоните.
— Как? Куда? На тот свет?
— Пока я с полной уверенностью могу сказать одно: вашей жены нет дома. А мобильник ее где? Дома или у нее?
— Мобильник? Черт его знает!
— А вы наберите ее номер.
— Номер? Вы что — не верите мне?
Ситуация повторялась. Все было точь-в-точь как в торговом центре несколько дней назад. Мамонов послушно принес свой мобильник, набрал номер жены и протянул телефон Алексею.
«Абонент не отвечает или временно недоступен», — услышал тот.
— Ну? — с торжеством спросил Мамонов. — Жива она?
— Пока я слышу только, что абонент находится вне зоны доступа.
— Значит, ее убили!
— Но где же тогда труп?
— Откуда я знаю? Вы милиция. Ищите!
— Трудно искать черную кошку в темной комнате, — вздохнул Алексей. — Особенно если ее там…
— Ну хватит! — заорал Мамонов. — Это я уже слышал! А я говорю, она там есть! Мою жену убили! Я видел это своими глазами!
— Заявление писать будете? — тихо спросил Алексей.
— Буду!
Мамонов отодвинул его плечом и ринулся в гостиную. Сотрудникам милиции ничего не оставалось, как последовать за ним. Там Сила Игнатьевич стал нервно выдвигать ящики огромных размеров стенки, пока не нашел чистую тетрадь в клетку и ручку. При этом на пол вывалилась куча вещей. Алексей же отметил наполовину пустую бутылку коньяка, красующуюся на столе, и кивком указал на нее напарнику:
— Видишь?
— А я что говорю? Допился, гражданин миллионер! Горячка белая.
— А кто это у вас так скулит, Сила Игнатьевич?
— А… Это собаки. Я их пока не выпускаю.
— Почему?
— Ну как же? Затопчут следы. А вы работайте. Работайте. Снимайте отпечатки пальцев. Сразу скажу: входную дверь я толкнул плечом. А за ручку двери в спальню брался. Что вы стоите? Работайте!
Напарник хмыкнул.
— Этим занимается эксперт, — пояснил Алексей, стараясь сохранять спокойствие. — В случае, если есть криминал.
— А труп — это, по-вашему, что?
— Звони в «скорую», — услышал Алексей. — Дело ясное. Похоже, у него навязчивая идея.
— Да, похоже на то. Все время ищет труп жены.
— И даже видит.
— О чем это вы? — озадаченно спросил Мамонов. — Я же вам сказал: работайте! А заявление я сейчас напишу.
В этот момент раздался звонок в дверь.
— Ну вот и «труп»! — Напарник широко улыбнулся.
Мамонов моментально вспотел.
— Открыть? — спросил Алексей, видя, что тот не двигается с места. — Она что, не видит — входная дверь лишь прикрыта, а не заперта. Впрочем, зная вашу жену…
Он сам отправился в прихожую, ожидая увидеть на пороге ослепительную мадам Мамонову. Но за дверью стоял почтальон. То есть почтальонша — женщина с сумкой через плечо. Сей факт Алексея удивил. Какой атавизм: телеграмма!
— Вы Мамонов? — строго спросила почтальонша и, не дожидаясь ответа, сунула ему бумажку: -Распишитесь.
Он расписался, и женщина тут же исчезла. Леонидов озадаченно смотрел в текст. «Вылет пох Тлюстенхабль». Не переставая удивляться, вернулся в комнату и протянул телеграмму Мамонову.
— Что это такое, Сила Игнатьевич? Что за «грузите апельсины бочками»?
Тот заглянул в бумажку и побледнел:
— Это летит моя смерть!…
И рука Мамонова машинально потянулась к бутылке коньяку.
— Э нет! — Алексей проворно перехватил ее.
— Мне надо выпить, — прохрипел Сила Игнатьевич. — Проклятые немцы! Скряги! Вот ты мне можешь сказать, Леонидов, исходя из этого текста: сколько летит Тлюстенхаблей?
Алексей вздрогнул: бредит? А Мамонов продолжал нести чушь:
— Сколько их летит на меня? Один Тлюстенхабль — это уже проблема. И какая! Два Тлюстенхабля — катастрофа. А три — война. Что же касается четырех Тлюстенхаблей — этого еще никому не удавалось пережить! Вот я и говорю: летит моя смерть!
«Великую Отечественную, что ли, вспомнил? -предположил Алексей. — Немцы, Тлюстенхабль-дирижабль. Спецтехника, о которой я не знаю? Но при чем здесь война? Во допился!»
