— Я это уже видела.
Варвара Антоновна оживилась:
— Правда, чудесная девушка? Замечательная! Я думала, что таких теперь уже нет. Вы посмотрите на нее! Разве можно поверить, что эта тургеневская барышня способна на дурной поступок? Ведь это такая красота!
Точно такую же фотографию Павел Петрович Стрельцов постоянно носил с собой и всем показывал со словами: «Вы посмотрите на нее, посмотрите!»
— Ваш сын никогда не занимался лыжами? -спросила Люба Варвару Антоновну.
— Лыжами? — удивилась та. — Антоша, вообще-то спортом никогда не увлекался. Только автогонками. Формула-1. Вот. Даже я запомнила, — с гордостью сказала Варвара Антоновна. — У него в комнате фотографии знаменитых автогонщиков. Точнее, одного автогонщика, которого он боготворит.
— Шумахера что ли? — хмыкнул Стас.
— Почему Шумахера? Кажется, это Мики Хаккинен. Что его зовут Мики, это совершенно точно! А фамилию могу и путать. А имя — Мики.
— Мики, — тихо повторила Люба. — Но почему он не сказал мне правду?
— Кто не сказал? — спросил ее Стас.
— Варвара Антоновна очень устала, — вздохнула Люба. — Я думаю, сейчас ей надо полежать.
— Но вы поможете Антоше? Вы ведь, его не оставите?
— Что вы! — с энтузиазмом сказал Стас.
— Я вас еще навещу, — улыбнулась Люба. -Запишите на всякий случай номер моего телефона.
На этом они с вдовой распрощались. Итак, круг замкнулся. В квартире Сосновских обнаружилась фатография Полины Линевой-Стрельцовой.
3
— Ну, все. Домой, — сказал Стас, вставив ключ в замок зажигания.
Люба молчала. Она вдруг почувствовала, что домой ей не хочется. Ну, ни чуточки! Вечер такой тихий и теплый. Улицы полны народа, женщины нарядно одеты.
— Я правильно поняла, что ты хочешь поговорить с Антоном Сосновским? — спросила она.
— Да и Сашеньку не мешало бы навестить. Но это потом. Сейчас — ужинать и спать. Сыщики тоже люди.
— Что сказала твоя мама, узнав о предстоящем переезде?
— О каком переезде?
— Тебя в мою квартиру.
— Ах, это! Ничего.
— Ничего?
— Племяннику еще и полгода нет. Думаешь, ей до меня?
— А отец?
— У него дача. Поскольку мать на боевом посту. Нянькой.
— Не хочу домой, — вздохнула Люба. — Вечер какой замечательный! Пригласить тебя в ресторан?
— Ты сегодня богатая? — покосился на нее капитан Самохвалов.
— Проценты сегодня сняла. Людмиле на свадебное платье. Кое-что осталось.
— Вообще-то я устал.
— Я людей хочу, — стала настаивать Люба.
— Съесть что ли?
— Увидеть. Ты же не знаешь, как устают от одиночества!
— Куда мне! Я каждый день хожу на работу, где вижу столько людей, причем таких, что начинаю мечтать о необитаемом острове. Ладно, я готов пойти тебе навстречу. Мы все равно планировали вечеринку по случаю моего переезда к тебе. Но учти, я не любитель ресторанов. Бывшая жена была помешана на красивой жизни, и я ее возненавидел.
— Жену?
— Обеих. И ее, и красивую жизнь.
— С точки зрения психологии…
— Я сейчас тебя высажу.
— Ты, оказывается, жестокий.
— Я нормальный. Если же ты хочешь развлечений… Давай, расскажу, как зимой в засаде на кладбище сидел?
— Весело?
— Скучно. И холодно. Просто зверски холодно. И зверски скучно. А уж контингент! Я имею в виду покойников.
— Тормози, пока не передумал.
— Это уже ресторан?
— Во всяком случае, здесь едят — посмотри на вывеску.
— Ты никогда здесь раньше не бывала? Со своим мужем? — подозрительно спросил Стас. — Не хочу вечер воспоминаний.
— Не бывала. Олег тоже не был любителем ресторанов, — Люба усмехнулась.
Это не касается Алины Линевой. Она была уверена, что бывшие супруги неплохо развлекались, и уж конечно, с ней Олег ходил в рестораны.
— Странное совпадение, — сказал Стас.
— Ты о чем?
— Я-то здесь раньше бывал. С Эльвирой. Тогда в этом доме была знаменитейшая на всю Москву пиццерия. А сейчас, гляди — ресторан! Слушай, как-то не удобно со свиным рылом, да в калашный ряд. А?
У бывшей пиццерии в ряд стояли крутые иномарки: новенький, с иголочки «Пассат», глазастый «Мерседес», парочка «Тойот», джип с тонированными стеклами.
Швейцар, открывший перед ними дверь, посмотрел на парочку подозрительно. Но пропустил. Люба невольно одернула свитер. Она почувствовала, что Самохвалов начинает заводиться, и примирительно тронула его за локоть:
— Успокойся.
— С какой стати тебя на красивую жизнь потянуло? — буркнул он.
— А, знаешь, здесь не так уж плохо.
Она огляделась. Все лучшие столики были заняты. Подошедший метрдотель отвел их в дальний угол, к туалетам. Посмотрев в меню, Люба затосковала. А хватит ли денег?
— Может, уйдем? — с усмешкой спросил Стас.
— Нет, что ты! Я готова сделать заказ!
— Пиццу, — сказал он подошедшему официанту.
— Пиццу какую?
— Большую.
— С морепродуктами, — торопливо сказала Люба. — А еще спагетти с соусом «песто», куриный крем-суп, салат…
Еда оказалась вкусной, шампанское — ледяным. Люба старалась не обращать внимание на кислую физиономию своего спутника.
— Знаешь, я начинаю приходить в себя, — сказала она. — Вокруг люди. И я живу. Что было хорошего в моем прошлом? Как оказалось ничего! И я все время только училась, училась, училась… Потом работала, работала, работала… А потом Олег. Ему была нужна такая жена, как я. Выгодная. Которая зарабатывает деньги, ведет хозяйство, хоть и плохо, но зато не задает лишних вопросов. А ведь он мог убить Михаила Стрельцова, — неожиданно закончила свою мысль Люба. — Потому что в тот вечер он пришел со дня рождения дочери очень поздно. И он был мрачен. Я еще спросила: «Все было хорошо?» На что муж ответил: «Все странным образом устроилось. Как это оказывается просто: нет человека, нет проблемы. А я-то голову ломал, где взять денег». А потом Олег говорил, что за ним кто-то следит. Я думала, что Ромео. Но это мог быть и другой человек, которого Ромео тоже засек. И написал мне: «Ваш муж все равно человек конченый». Я теперь понимаю, что он имел в виду. Он догадывался, что готовится убийство. Но за что? Кто рассчитался с Олегом?
Люба была уверена, что Стас внимательно слушает ее. Поэтому удивилась вопросу:
