И вдруг…
«Дежа вю», — невольно вздрогнула она. У торговых палаток маячила знакомая фигура. Кася! По-прежнему в джинсах и блузе свободного покроя. Словно и не было ничего. Увидела Марину — и лицо ее засветилось. На свой счет Люба это принять не осмелилась, во время последнего разговора Кася обвинила ее в предательстве. То, что ее могли убить, женщину не волновало, а вот то, что Борис оказался за решеткой… Правда, в тот день Кася была не в себе, ведь регистрация брака, которую она с таким волнением и нетерпением ожидала, не состоялась. Вспомнив все это, Люба задержалась на ступеньках. Марина тоже.
Кася направилась к ним.
— Добрый день, Любовь Александровна, — услышала Люба.
Это была привычная ей Кася. Смущающаяся, неуверенная в себе женщина с избыточным весом. Мешковатая одежда только подчеркивала это, на лице не было ни грамма косметики. Она опять подурнела.
— Добрый день, — кивнула Люба. — Как дела?
— Все в порядке.
— Кася, нам надо в магазин, — капризно сказала Марина.
— Да, да. Конечно, — кивнула та.
— Я жду тебя в машине.
«В машине?!». Люба оторопела. Неужели новенький «Мерседес», припаркованый неподалеку, принадлежит Марине? Откуда?!
— Кася, откуда у Марины такая машина?
— Михаил Абрамович был так щедр, — потупилась Кася.
— Какой Михаил Абрамович? Тюль?
— Он, — Касины щеки порозовели.
— Погоди, тебе же еще надо доказать свои права на наследство! И дождаться, когда выйдет срок. Полгода. И только тогда ты сможешь получить деньги.
— Михаил Абрамович сказал, что нет проблем.
— И дал тебе кредит? Так?
— Да. Он сказал: любую сумму.
— И тут же нарисовалась Марина?
— Я сама ей позвонила. Мне было так плохо.
— А будет еще хуже. Ты хотя бы понимаешь, подо что Тюль дает тебе кредит? Под акции кампании!
Кася смотрела на нее непонимающими глазами.
— Это же кампания твоего отца!
— Я вот что думаю, Любовь Александровна, -вдруг горячо зашептала Кася. — Бог есть. Я и в церковь пошла, молебен заказала. За папу. Все ж таки свиделись мы с ним. Порадовался он, хоть и не знал, что я его дочь. Пожили вместе.
— Ты о Климове говоришь?
— А о ком же? Ведь как он мне нравился! И пирожки я для него пекла. То-то он все время говорил: как на родине побывал. Домом повеяло. По справедливости это.
— А отдать его деньги Марине — по справедливости?
В глазах у Каси снова было недоумение.
— Кася, где ты там?! — раздался требовательный голосок подруги. И та засуетилась.
— Поеду. Вы, Любовь Александровна, звоните.
— Так ты оставь мне номер своего мобильного телефона. Где ты сейчас?
— Кася!
Та только махнула рукой: сама, мол, позвоню. И побежала к машине. Марина тут же принялась ей что-то выговаривать. Люба смотрела на эту сцену и невольно чувствовала злость. А потом подумала: ну не может такая, как Кася, быть одна. Ей надо к кому-то прислониться. Или к Борису, или к Марине. Не будет их, найдется кто-то другой. Трудно сказать, как сложится ее судьба. Такой опытный человек, как Тюль, обведет ее вокруг пальца. Кася и опомниться не успеет, как контрольный пакет акций кампании окажется в руках Тюля и Бабкина. Как Климов, финансовый гений, мог это допустить? Интересно, если бы он знал, что Кася его дочь, изменил бы завещание?
Теперь никто этого не узнает.
Дома она первым делом прошла на кухню, чтобы выложить продукты из сумки. И наткнулась взглядом на объявление. «Звони», — приказала она себе и решительно взялась за телефон. Когда на том конце провода ответили, с напором сказала:
— Мне требуется мелкий ремонт. И… не очень мелкий!
— Ждите, — сказали ей. После чего назвали день и время.
Она положила трубку. и тут только сообразила: свершилось! Завтра к ней придет мужчина по объявлению «муж на час». Надо ли кого-нибудь позвать в свидетели? Вариант один: Апельсинчик. Люба опять взялась за телефон.
— Люсенька, ко мне завтра впервые придет «муж», ты не могла бы при этом присутствовать? -спросила она.
— Кто придет? — оторопела подруга. — При чем, извиняюсь, присутствовать?!
Люба невольно залилась краской:
— Ты не так поняла. Муж на час. По газетному объявлению. Чинить мебель. И… все, что сломалось. За один раз он, конечно, не управится.
— А… — разочарованно протянула подруга. — Ну, за один раз с тобой управиться трудно. Так все запушено. Я говорю: так все запущено, что я не смею вам мешать.
— Ты с ума сошла! — испугалась Люба. — Я что, должна одна его принять?!
— Его, а также слесарный инструмент, отвертки и пассатижи. Я занята. Хочешь, пришлю Сережу?
— Ждать мужа на час вместе с твоим мужем? Как ты себе это представляешь?!
— Милая, на тебя не угодишь. Ну, позови Самохвалова.
— Это еще хуже, — уныло сказала Люба. — Он надо мной уже издевался по этому поводу. И предупреждал.
— О чем?
— О том, что может случиться, как с тобой. Кинут.
— Брось. Ты ж ему не две штуки баксов отдашь.
— А если он вор? Мошенник? Даст потом наводку на мою квартиру?
— Вот что значит какое-то время быть любовницей мента! — хмыкнула Люська. — А тараканов, которые ползают у тебя на кухне, ты не подозреваешь в шпионаже?
Люба обиделась. Во-первых, за «любовницу». Да, они со Стасом не были расписаны, когда жили вместе. Но можно было бы как-нибудь помягче. К примеру, «гражданская жена». Или: «боевая подруга». Во-вторых, тараканы у нее на кухне редкость. Она их регулярно травит. И вовсе не потому, что подозревает в шпионаже.
— Я тебе признательна, — холодно сказала она. -За помощь. Всего хорошего.
— Люба, кончай дуться! У меня и в самом деле важные переговоры! Мы хотим снять по сюжету о флэш-мобе документальный фильм! Материал -закачаешься!
— Желаю удачи.
— Люба…
Она положила трубку. С Люськой они скоро помирятся. Не в первый раз. Но что делать с «мужем»? Люба была в отчаянии. На следующий день она так ничего и не придумала. Кроме того, что приблизительно подсчитала стоимость своего имущества.
«Ну что у меня красть? К тому же, я могу пойти и застраховать его. То есть имущество. На всякий случай. Я могу… О Господи!»
Когда раздался звонок в дверь, она была в состоянии, близком к истерике. Надо что-то делать! Хотя бы открыть дверь! И взять себя в руки. Ну же, Любовь Александровна. Как ты говоришь своим клиентам? Дышите ровнее, не поддавайтесь панике. Взгляд увереннее, голос тверже.
