Он должен принять верное решение. Что-то придумать. Вот и сидел, думал. Сна не было. Достал фотографию Ваньки Мукаева, долго на нее смотрел. Потом вынул из заначки бутылку водки. На душе было погано.
Выпив, сказал лучшему другу:
– Я сел, командир. Я его нашел. Мы вместе нашли. Ты и я. Диск с расчетами твоего гениального братца. Догадываюсь, что «Стикс» – его рук дело. Химия еще в школе была его любимым предметом, мне в Горетовке сказали. Но я не знаю, что мне теперь с этим делать. А? Может, ты мне подскажешь?
Молчит лучший друг. Нет, ничего не скажет Ванька Мукаев. Сам думай, Свисток. Сиди и думай. Выбор у тебя небольшой. Выходит, надо меняться. Но меняться красиво. Не все знает умница Петр Иванович. Нет, не все. К примеру, не знает, кто на самом деле застрелил Нахрапьева. А Зайцеву это и ни к чему. Ему нужен диск. Но этот труп все меняет. Не будь его…
Но он есть. Значит, надо меняться.
День шестнадцатый
Утро
Ровно в семь утра он звонит Зайцеву. Отвечают мгновенно. Когда ж Петр Иванович спит, черт его возьми? И где у проклятого робота кнопка? Знать бы, куда надавить, чтобы…
– Значит, так, – размеренно говорит Руслан. – Я на ваши условия согласен. Размен будем производить в Первомайском. Я еду за диском и женщиной. Замечу «хвост» – тут же все отменяется. Вы привозите Лесю. Сколько вам понадобится времени?
– Полтора часа.
– Значит, в восемь тридцать. Вы ее привозите ко мне. Забираете диск и свою даму. Все.
– До встречи.
Он дает отбой, потом звонит на мобильный матери:
– Алло? Мама, я тебя не разбудил?
– О господи, Руслан! Где ты был? Почему твой телефон не отвечает? Мы тут с ума сходим! Я, Лена, Екатерина Павловна. Я уже в полицию собиралась идти.
– Со мной все в порядке. Не надо никуда идти. Передай Лене, что сегодня я буду дома.
– А сам не можешь позвонить?
– Сейчас не могу. И вот что… Ты сегодня в Первомайское не приезжай. Не надо.
– Да почему ж это?
– Не приезжай.
– Опять пьянку устроил?!
– Да, – соврал он. – Мы тут с приятелями погудели. Я приберусь, и порядок.
– Да я и сама могу…
– Все, мама. У меня дела. Уборка, я хотел сказать. Я тебе позвоню.
– Но…
Отбой. Ишь, переживают они! Мать, Ленка. И даже Екатерина Павловна, теща. Всего-то не ответил на звонок. Ехать надо. Полтора часа – это много. Он раньше управится.
…В доме Паренкиных уже не спят. Женщины пьют чай, мирно о чем-то беседуя. Он заходит на террасу и вынимает из-под матраца диск. Потом идет в избу. Там прохладно, стены толстые, бревенчатые. На столе горка румяных блинов, деревенская сметана в миске. Беременная уплетает за обе щеки. Разрумянилась, похорошела.
– Собирайся, – говорит он ей.
– Куда мы едем?
– Ты хотела на курорт.
– Мы на юг едем? – откровенно обрадовалась она.
– Не знаю, юг это или север, но условия сказочные. У тебя будет все.
– А ты не врешь? – с сомнением спрашивает она.
– Если будешь умницей. Вспомнила, как тебя зовут?
– Да. Ольга.
Зоя вышла в сени, поэтому женщина так откровенна. Но тут же начала оправдываться:
– Правда, я многого не помню, но кое-что…
– Вот и отлично, – обрывает он. – Там разберутся. Поехали.
Входит Зоя. Гостеприимно предлагает:
– Вы бы погостили еще.
– Паренкина, ты ж сама меня вчера взашей выгоняла!
– Да хватит тебе, – машет она рукой. – Оставайтесь, чего уж. Дом большой, места всем хватит.
– Нет, мы поедем. Дела. Спасибо тебе за гостеприимство, за понимание. Хорошая ты женщина, Зоя Анатольевна. А деньги трать.
– Какие деньги?
– Те, что на сберкнижке. Не стесняйся. Твои это.
– Постой, Руслан. Ты так и не сказал: где мой муж?
– Зоя, у меня сейчас нет времени, – мягко говорит он. – Ну ни минуты, веришь? Потом как-нибудь. А нам ехать надо.
Она провожает их, пару раз еле слышно о чем-то вздохнув, и долго стоит на тропинке, глядя вслед его машине. И полчаса не проходит, как он в Первомайском.
– Это ж деревня-а-а… – разочарованно тянет его спутница.
– Временно, – коротко говорит он. – Сейчас за тобой приедут.
– Кто приедет? – пугается она.
– Люди, которые о тебе позаботятся. И о твоем ребенке. – Он смотрит на часы: – Недолго осталось. Подождем. Хочешь чего-нибудь? Есть, пить?
– Нет. Я плотно позавтракала. Зоя замечательно готовит.
– Как себя чувствуешь?
– Неплохо. Воздух здесь чистый, хороший.
– Да, места сказочные. Ну что, Золушка? Пора бы и карете подъехать.
В это же время
Они встречаются на шоссе у Р-ска, Петр Зайцев и его люди. Начало девятого. Он садится в машину, к женщине, на заднее сиденье. Спрашивает:
– Как самочувствие?
– Куда меня везут?
– Домой.
– Но вот же он, Р-ск!
– Вспомнила?
– Да!
– Ну, вот и отлично. Сегодня напишешь заявление в полицию. Я, Тимофеева Олеся Владимировна, такого-то года рождения, хочу дать показания. В сауне произошло то-то и то-то. Вспомнила, как дело было?
– Да! Она на меня напала!
– Вот так и напишешь.
– Значит, меня отпускают?
– А зачем ты нам нужна? Возвращайся в Р-ск, ходи на работу, с подружками на вечеринки. В общем, живи, как раньше. Хочешь – в Москву езди, на кассе сиди. Все возвращается на круги своя.
Она удовлетворенно кивает и успокаивается. Ровно в половине девятого две его машины подъезжают к дому Свистуновых. Хозяин тут же появляется на крыльце. Кричит:
– Петр Иванович, заходи один!
– Ждать здесь, – говорит Зайцев своим людям и открывает калитку.
– Где Леся? – напряженно спрашивает капитан.
– В машине.
– Давай ее сюда.
– Тимофеева! Идите сюда! – кричит он. – Отпустить!
Она неуверенно выходит из машины, озирается по сторонам. В этот момент на пороге дома появляется другая женщина. Свистунов берет ее за руку, крепко сжимает и говорит:
– Постой тут чуток. Зайцев, заходи.
– Где диск? – спрашивает тот, заходя на участок.
Свистунов достает из кармана диск. Наконец-то!
