– Шестой этаж, лифт работает. Номера квартиры не помню, там четыре кнопки. Дави на верхнюю слева.
– Как зовут ее маму?
– Екатерина Васильевна.
– Спасибо, Галя.
– Тебе спасибо.
Когда он вылез из машины, Галя аккуратно переложила цвета на теплое еще сиденье и помахала ему рукой.
«Она сказала правду. Я это чувствую. Но откуда такая уверенность? Почему Галя думает, что деньги взяла Алла? Доказательств-то нет. Значит, надо искать»…
…Подъезд был закрыт на кодовый замок, и Скворцову пришлось подождать, пока из дверей кто-нибудь выйдет. Вышла интеллигентная дама в норковой шубке, с маленькой белой собачкой на поводке, покосилась на него, но ничего не сказала. Игорь беспрепятственно вошел в подъезд, подумав при этом: «А если я вор? Бандит? Маньяк или насильник? Вот ведь! Везде кодовые замки и камеры слежения, а разве преступность от этого уменьшилась? Да ни хрена! Все дело в людях, не в замках. У нас стукачество – смертный грех, а там, где покой и порядок – норма жизни. Нам этого не понять… А, может, оно нам и не надо?».
Консьержки на месте не оказалось, он опять-таки беспрепятственно прошел в лифт и поднялся на шестой этаж. Перед ним была железная дверь, по правую руку Игорь увидел четыре кнопки. «Дави на верхнюю слева», – вспомнил он и потянулся к звонку.
Ждать пришлось долго. Он позвонил еще раз и еще. Наконец, Скворцов услышал, как хлопнула дверь. Потом шаркающие шаги.
– Иду я… Осподи! Алка, ты что ли? Опять ключ забыла?
Щелкнул замок. Дверь приоткрылась, и он увидел пожилую женщину, грузную, страдающую одышкой, в очках с толстыми плюсовыми стеклами. Она не сразу поняла, что это не Алка, незнакомый мужчина. Стояла перед открытой дверью и все пыталась его рассмотреть.
«А если бы я был грабитель?» – вновь подумал Скворцов. И тут заметил огромную черную кошку, которая выглядывала из-за спины хозяйки. Да уж! Надежная охрана!
– Здравствуйте, Екатерина Васильевна, – сказал он.
– Кто это? Вам чего?
– Я из милиции.
– Из…
Женщина растерялась и отступила. Заорала кошка, которой наступили на хвост. Игорь невольно вздрогнул.
– Мотька! Осподи! – охнула Екатерина Васильевна. Животное метнулась по коридору к открытой двери в квартиру.
– Вы не возражаете, если я войду?
– Вам чего? – вновь спросила женщина.
– Поговорить с вами.
– Из СОБЕСА, что ли?
– Я же сказал: из милиции.
– Не, не, не… – замахала руками женщина. – Не буду я забирать заявление, и не проси!
– Какое еще заявление?
– Пусть плотят!
– Кто? За что?
– Залили – пусть плотят!
– А, это вы о соседях! Могу я войти?
– А смотри! Мне скрывать нечего.
Екатерина Васильевна закрыла за ним дверь и первой прошла в квартиру со словами:
– Мне чужого не надо. Я ж понимаю, что с них, алкашей, и взять-то нечего, но, сколько же мне можно терпеть? То они гуляют до двух часов ночи, по полу топочут, то песни орут, то кран забывают закрыть. Вот, смотри!
Они прошли на кухню. Кошка, увидев его, мяукнула и метнулась в комнату. Игорь огляделся: налицо следы потопа. Пожелтевший потолок, в штукатурке проплешины, на стенах потеки, поверху лоскутья отошедших обоев.
– Безобразие! – сказал он.
– Почему ж я должна молчать? Я и комиссию из ЖЭКа вызывала. И они сказали: пусть плотят. Так им и передай.
– Я, собственно по другому вопросу, Екатерина Васильевна. Это гражданское дело. Милиция к этому отношение не имеет, – кивнул он на желтый потолок.
– Как это не имеет? – разволновалась женщина. – Как не имеет? Ведь они ж хулиганят! И за квартиру по полгода не плотят! У меня-то все до копеечки… Я все бумаги храню. Я тебе сейчас покажу…
Она направилась в комнату. Скворцов следом со словами:
– Екатерина Васильевна, я не из ЖЭКа. Я из милиции.
– Вот и разберись. Глянь! Вот они бумаги!
Женщина достала из тумбочки ворох квитанций. Скворцов со вздохом опустился в кресло. Пачка тут же легла к нему на колени. Из-под дивана раздалось шипение. Игорь опасливо поджал ноги.
– Да ты посмотри, посмотри! Мотька, брысь! Мне все обсчитали, здесь и комиссия из ЖЭКа была. Я в заявлении так и написала. Мне чужого не надо.
– Екатерина Васильевна. Даже если им присудят выплатить вам деньги…
– Как это: не присудят? – занервничала женщина. – Не могут не присудить! У меня ж комиссия была! Из ЖЭКа!
– Вы эти деньги будете ждать до… – Он хотел сказать «до самой смерти», но опомнился. Судя по виду, Екатерина Васильевна была тяжело больна. – Сами же говорите, что они алкаши. Работают хоть?
– А кто их знает?
– Вот и будут у них из зарплаты вычитать. А кто знает, какая там заявлена зарплата?
– И что ж теперь делать? Ох! Давление поднялось! Погоди… Ох! Осподи!
Екатерина Васильевна прилегла на диван. «Только этого не хватало!» – разволновался Скворцов. И спросил:
– Вам плохо? Может, «скорую» вызвать?
– Не надо… Иди в соседнюю квартиру, скажи Ирише…
– Соседнюю? Какую соседнюю?
Женщина махнула рукой вправо.
– Она медсестрой работает. Она знает, что делать…
Игорь рванул в соседнюю квартиру. Дверь открыла женщина лет пятидесяти.
– Ириша?!
– Нет, – испугалась женщина. – Я мама.
– Где Ириша?
– А что…
– Соседке плохо!
– Екатерине Васильевне?
– Да!
Минут через пять миловидная девушка мерила давление лежащей на диване женщине и пыталась ее успокоить:
– Я вам сейчас укольчик… Все будет хорошо… Вы кто? – сердито посмотрела она на Скворцова.
– Из милиции.
– Разве так можно? Что вы ее волнуете?
– У меня тоже работа, – начал оправдываться он.
– Подождет ваша работа! Нашли, кого допрашивать! Старую больную женщину!
Девушка достала ампулу, одноразовый шприц, вскрыла упаковку и стала набирать в него лекарство.
– Вы врач? – спросил Игорь.
– Медсестра. Врач был вчера. У нее диабет. И гипертония. У меня есть назначение.
– Хорошо, что у нее такая соседка, – сказал Скворцов.
– Сколько я себя помню, столько и ее помню. Тетю Катю. Она за мной присматривала, когда я маленькая была. А я что ж? Брошу ее?
