– Интересно-интересно. Но не так быстро, свидетель. У меня в авторучке чернила закончились.
– Значит, надо заправить… А вы пишите, товарищ Глебов, пишите… Людмила Ивановна приехала ко мне на дачу утром пятнадцатого июня…
– М-м-м… Вы в этом уверены, свидетель?
– Абсолютно! Я вышла из комнаты, – мои поцелуи стали настойчивее, – за квасом… В ящике бюро лежал пистолет… Я его ей показывала, потом положила обратно… Она знала об оружии…
– А зачем, – он начал возбуждаться, – зачем вы ей сказали о пистолете, свидетель?
– Затем… что я дама одинокая… беззащитная… А она спросила… не страшно ли мне одной в таком огромном доме.
– Не страшно?
– …очень… очень страшно! Я ведь слабая женщина… такая маленькая…
– …и очень опасная…
– …меня ограбили… потом подставили…
– …погодите, свидетель, не так быстро, – простонал он.
– …могу повторить. Пятнадцатого июня… у меня была… очень пикантная ситуация…
– …а сами вы… умеете обращаться с оружием?
– Еще как! – Я энергично подтвердила слова действиями.
– Нет, ты нечто! – Он ловко перевернул меня на живот и вошел сзади.
Мои показания приняли к сведению. Но это была еще только артиллерийская подготовка. Главный удар я готовила в тылах.
Мускусная крыса
Когда я сказала, что наш террариум решил увенчать короной Кобр, это была не шутка. Это фамилия еще одного соискателя. Игорь Абрамович Кобрин. С ударением на последний слог, но понятно, что за глаза все произносят его фамилию с ударением на первый. Потомственный просиживатель штанов, дипломированный трутень, краснобай с ученой степенью. Он никогда в своей сорокадвухлетней жизни не выезжал за пределы МКАД, разве что в Домодедово или в Шереметьево. Зато обожает говорить о России, о народе, который видел только на экране своей плазмы. Однажды он позволил себе такую фразу:
– Вот все твердят: Москва – это другое государство. А вы, мол, посмотрите, как живет народ километрах хотя бы в ста пятидесяти. Хорошо живет! У всех хозяйство, огороды, следовательно, качественное здоровое питание.
Это сказал человек, который в своей жизни ни разу не копнул землю лопатой! И думает, что картофель растет прямо в магазине уже с ценником и перед тем, как попасть в пакет, сам моется под краном и насухо вытирается махровым полотенцем! Здрасьте, Игорь Абрамович, извините, что маслицем не побрызгался перед нежной встречей с вашей сковородой!
Труд на земле – это адский труд. И говорить о нем непринужденно и с легкостью имеет право только человек, который на земле кормится. Всякому краснобаю, на которого горбатится народ, надо бы спросить у него: эй, народ, а я тебе нужен? Согласен ты меня кормить? И готовиться к тому, что могут послать трехэтажным матом.
Биография Кобрина проста до безобразия. В университет его привел за ручку папа. Точнее, привез на персональном автомобиле. К тому времени папа был деканом факультета, на котором предстояло с блеском учиться Игорьку. Окончить с красным дипломом вуз, потом с отличием аспирантуру, в тридцать защитить кандидатскую, а в сорок докторскую. Так и случилось. На готовом-то!
Одного не случилось: усилия отца так и не помогли Игорьку лишиться девственности. На факультете, где учатся почти одни женщины, никто не решился связать свою судьбу с профессорским сынком! Хотя вариант сам собой напрашивался. Но у папы Кобрина были жесткие требования: только москвичка. А москвички цену себе знают. Лучше пустить на свою жилплощадь расторопного паренька из провинции, чем посадить на шею тунеядца-москвича, который уверен, что и сковорода моется сама перед свиданием с картофелем.
Поэтому Игорь Абрамович до сих пор живет с родителями. Заслуженный отец, правда, не дожил до пожалования сыну придворного звания доктора наук. Зато дожила мама. И трудные для ученой братии времена, к счастью, закончились. Да, в девяностые нам приходилось несладко. Но когда цена на черное золото взлетела до небес и Россию накрыло цунами нефтяных денег, появилась возможность подставить лохань и ученым-гуманитариям. Научно-исследовательская деятельность может вестись под эгидой нефтяной компании или в интересах огромного газового холдинга. Ведущим специалистам гуманитарного вуза могут заказывать статистические исследования, анализ рынка каких-нибудь услуг, организацию форума или (более модное слово) саммита, научную конференцию, что очень даже неплохо оплачивается. Лучше, конечно, живется технарям. Физикам там. Или химикам, исследования которых связаны с нефтянкой. Но и гуманитарии не бедствуют. В стране, где говорильня возведена в культ, можно делать деньги из воздуха, если этот воздух сотрясать в нужном месте и в компании нужных людей.
Кандидатура Игоря Абрамовича устраивает наших дам по единственной причине: он мужчина. А мужчин в нашем вузе небольшой дефицит. Хотя, сами понимаете, мужчиной Кобрина можно назвать с большой натяжкой. Внешность его весьма примечательна. Человек, владеющий узаконенными в паспорте тремя раскатистыми «р», выглядит, как говно на палочке. Весь скрюченный, скособоченный, с гладкими черными волосами, похожими на мех ондатры, вечно сальными, с огромным носом, под которыми торчат редкие крысиные усы, с маленькой головой на толстой шее, вросшей в покатые плечи. Его жирные пальцы окаймлены короткими жесткими волосками. Он смотрит на собеседника, наклонив голову к левому плечу, словно хочет положить ее на него. А поскольку плечо у Кобрина бабье, покатое, а шея короткая, то это задача, достойная циркового акробата. И он клонится на левый бок, клонится. Вот-вот завалится. Но еще ни разу не случилось, чтобы Игорь Абрамович упал. Это у него такая манера общения.
На самом деле он очень хитрый. И взять его голыми руками не просто. Но без его помощи мне Людмилу Ивановну не свалить. А сейчас именно она реальный претендент на должность, которая так привлекает и меня, и Кобрина. И не будем забывать об убийстве.
Отношения у нас, как бы это помягче сказать? Попробую. Выдохнули. Я красивая женщина, а Кобрин еще не старый мужчина. Он берется со мной кокетничать, а мне приходится отбиваться. Он уверен, будто я не замужем по той же причине, что и он не женат. Я не афиширую своих отношений с молодыми любовниками и билеты на эти свидания не продаю, поэтому Кобрин вполне мог подумать, что я тоже, ха-ха, девственница. И почему бы нам с ним не… Ну, вы понимаете.
В рестораны он не ходит из жадности, по телефону с ним разговаривать бесполезно. У Кобрина бездна свободного времени, и от радости, что ему кто-то позвонил, Игорь Абрамович растягивает разговор, как будто презерватив надувает. Пустяковая проблема превращается в половую. Придется отловить его в университете. Это должна быть якобы случайная встреча, иначе Кобрин быстренько догадается, что мне от него нужна услуга. Я могла бы, конечно, оплатить счет за ужин, но тогда мне уж точно ничего не светит. Как все халявщики, Кобрин сильно преувеличивает значение своей персоны. Он подумает, что если уж его бесплатно накормили, да еще в ресторане, значит, это вопрос жизни и смерти. А раз это вопрос жизни и смерти, то можно доить бесконечно. Пока оная смерть не наступит, и вопрос сам собой не решится.
